Презумпция лжи

Кстати, этот Танкред, прибывший в Палестину из Сицилии — полукровка-викинг. Норманн. Варяг. Потомок готов. Хороший, видимо, был мужик, коли придумал переодеться в одежду простого бойца и таким образом, оставшись незамеченным и неопознанным императорскими шпиками, вместе с отрядом погрузился на корабли, пересёк Босфор и добрался в лагерь основных сил крестоносцев. И избежал ига!

А у императора во дворце тем временем творилось вот что.

Между тем Боэмунд не покинул ещё берегов Фракии (т. е. находился в Константинополе. — А.Б.)… Когда Алексей был предуведомлён через шпионов, что (Танкред) тайно отплыл, он, огорчённый обманом, требовал отсутствовавшего от присутствовавших, обвинял их в коварстве и говорил, что они сговорились похитить у него Танкреда. Его взгляды, походившие от гнева на взгляды раздражённой мачехи, обращались особенно к Боэмунду. Между тем как император метал молнии, а с языка его неслись угрозы, Боэмунд нехотя давал клятву, что он вернётся, чтобы вложить руки Танкреда в руки императора; в противном случае ему не будет безопасно ни оставаться на месте, ни идти вперёд.

Вот примерно так это всё происходило. Говорить об этом можно с достаточной уверенностью, потому что цитаты взяты из рассказа личного помощника того самого славного мужика Танкреда, его секретаря в Палестине с 1107 г. и до смерти Танкреда в 1112 г. И труд свой этот добросовестный секретарь написал не позднее 1118 г. там же, в Палестине. То есть он практически всех героев своего рассказа знал лично, их свидетельства своими ушами слушал и, не исключено, прямо тут же и записывал;[39] талантливо, кстати, поскольку даже с поэтической ноткой.

Дальше осталось немного: замени Боэмунда Тарентского и Танкреда на наших Александра и Андрея Ярославичей, замени византийского императора Алексея на императора никейского Иоанна III Дуку Ватаца, замени печенежские отряды византийского императора на «монголо-татарские» «полчища» императора никейского — и как будто в тёмной комнате вдруг зажгли яркий свет. Как будто какая машина времени туда, в «Итиль-Сарай», в Никею перенесла, и всё вдруг понятно: к каким на самом деле царям могли на долгий таинственный срок уезжать наши князья, в том числе Ярославичи, какие страсти и по какому поводу могли там кипеть, какие сделки могли заключаться, какие предательства совершаться, и какие по этому поводу деньги и территории из рук в руки переходили.

ОЧЕВИДНОЕ возражение будет насчёт повода: в Палестине-то сами боэмунды и танкреды пришли в Византию отбирать её денежные потоки; а на Руси же наоборот происходило. В связи с чем ещё свидетельство, и опять современника. А в качестве вступления к ней цитата из Лаврентьевской летописи:

В год 6746 (1237). Окаянные татары зимовали около Черного леса и отсюда пришли тайком лесами на Рязанскую землю во главе с царем их Батыем. И сначала пришли и остановились у Нузы, и взяли ее, и стали здесь станом. И оттуда послали своих послов, женщину-чародейку и двух татар с ней, к князьям рязанским в Рязань, требуя у них десятой части: каждого десятого из князей, десятого из людей и из коней: десятого из белых коней, десятого из вороных, десятого из бурых, десятого из пегих — и во всем десятого. Князья же рязанские, Юрий Ингваревич, и братья его Олег и Роман Ингваревичи, и муромские князья, и пронские решили сражаться с ними, не пуская их в свою землю. Вышли они против татар на Воронеж и так ответили послам Батыя: «Когда нас всех не будет в живых, то все это ваше будет».

Ну и теперь свидетельство очевидца не этих, а других, но происходивших тогда же событий.