Презумпция невиновности

– Можно взглянуть на аватара? – вежливо попросила я, надеясь сунуть нос за вешалку и посмотреть, что там такое.

– Нельзя, – отбрил меня Ян, одним коротким словом разрушив мои далеко идущие планы.

– Сынок, ну нельзя же так, – расстроилась Крестовская, с упреком глядя на сына.

И снова принялась уговаривать хозяина «Шико» проявить ко мне если не интерес, то хотя бы простое человеческое участие и проводить до мансардного этажа, однако Ян Крестовский оставался глух к просьбам матери. В конце концов администратор пожала плечами и, извинившись за недоразумение, вышла из странного офиса, оставив меня один на один с противником.

– Отлично, Ян, продолжайте играть в молчанку! – вспылила я, отступая к двери. – Надеюсь, кто-нибудь из сотрудников вашего агентства окажется разговорчивее!

– Можете не обольщаться, у меня нет постоянных сотрудников, – холодно обронил Крестовский. – Я тут один как перст. Сам себе режиссер, сценарист и подсобный рабочий.

– И как же вы разыгрываете людей? В одиночку, что ли? – презрительно фыркнула я.

– Это не ваше дело, идите своей дорогой, – надменно обронил хозяин заведения, захлопывая свой альбом и испепеляя меня огненным взглядом.

Возмущенная до крайности, я вышла на свежий воздух, изо всех сил шарахнув дверью. Вот тебе и «милый мальчик Ян»! Спесь шляхтича так и прет из младшего Крестовского! Интересно, что я такого сказала, чтобы со мной разговаривать подобным образом? Должно быть, какая-то из оброненных мною фраз задела Яна за живое.

* * *

Стуча каблуками по мощеному двору, я вернулась в иллюзариум с намерением поговорить с Крестовской, однако администратора за стойкой не обнаружила. Ну что же, выясню, какая муха укусила ее сыночка, в следующий раз, а пока займусь другими обладателями ключа от мансарды. Сейчас самое время побеседовать с Ткачиком. Осталось разузнать, где находится его вотчина, а именно – зверинец. Подойдя к буфету, я купила у разговорчивой буфетчицы бутылку минералки и заодно получила ответ на свой вопрос. Залпом выпила половину литровой емкости и, более-менее восстановив душевное равновесие, двинулась в сторону служебного входа. Толкнула дверь и сразу же почувствовала одуряющий запах скотного двора, разящий наповал. Слабый сквозняк доносил его из приоткрытой двери подвала, в который вела крутая лестница.

По ней-то я и спустилась в надежде увидеть Александра Ткачика. И менеджер по клинингу действительно оказался рядом с клетками, старательно выгребая мусор из жилища попугаев-ара. Птицы вели себя настороженно, время от времени по очереди наскакивая на метелку и ударяя ее массивными клювами. Уборщик делал резкое движение метлой, сбрасывая обнаглевшую птицу, и снова принимался за дело, сгребая мусор в кучи вплоть до нового нападения обитателей клетки.

– Добрый день, господин Ткачик, – поздоровалась я, наблюдая за его ухищрениями.

Уборщик обернулся и вопросительно взглянул на меня. Присмотревшись, он, должно быть, вспомнил, где видел мое лицо, и улыбка узнавания искривила его тонкие губы.

– А-а, адвокат Русланчика Муратова, – иронично прищурился он. – Снизошли и до моей ничтожной персоны?

– Напрасно вы так, Александр Петрович, – сдержанно проговорила я, с первых секунд общения понимая, что ничего хорошего из нашей беседы не выйдет. Наученная горьким опытом, я по интонации научилась распознавать, настроен собеседник на сотрудничество или пошлет меня куда подальше.

– Пить со мной побрезговала, а как понадобился – так сразу Александр Петрович, – усмехнулся старинный друг директора. – Хотя, конечно, еще не поздно все исправить. Опрокинем по рюмочке за помин Динкиной души?

– Да не могу я пить, я за рулем, – чуть не плача, проговорила я. – Разве трудно просто ответить на пару вопросов без спиртного?

– Когда беседа с горячительным – это застолье, посидеть с хорошим человеком я всегда рад. А чего ради я должен тратить свое драгоценное время на никчемные разговоры всухую?

– Сколько? – нахмурилась я. – Сто? Двести? Насколько я понимаю, чтобы хватило на бутылку водки?

– Давай тысячу, чтобы с закуской, – быстро проговорил Ткачик, и глаза его сверкнули хищным огнем.

Я выудила из кошелька тысячерублевую бумажку и показала ее уборщику.

– Отдам сразу же после того, как вы честно и непредвзято ответите на мои вопросы, – пообещала я.

– Ладно, спрашивай, что там у тебя, – разрешил он, не отрывая алчного взгляда от купюры.

– Что вам известно о гибели Варвары Белоконь?

– Ровным счетом ничего, – пожал плечами мой собеседник. – В прошлом году на седьмое мая Варька зачем-то накрыла поляну, а к столу так никто и не пришел, я и выпил бутылку водки в одно лицо. Выпил и заснул на полу у обезьянника. Проснулся только тогда, когда Варвару грызли тигры.

– Значит, вы спали и ничего не видели? – разочарованно протянула я, понимая, что Ткачик, не мудрствуя лукаво, пересказывает свои прошлогодние показания. – Почему же вас опасается Руслан Муратов? Я сама видела, как вы, Александр Петрович, на него специфически действуете.