Презумпция виновности

— Ну, не совсем так. Индивидуально продукты питания доставлялись высшим титулам, начиная с анауксия с ученой степенью первого ранга. Кроме того, в Анаукс существовала дифференцированная система обеспечения медицинскими услугами в зависимости от статуса анауксиев. Дифференциация распределения благ как стимул для достижения успехов и продвижения в статусе распространялась не только на распределение материальных благ, но и на некоторые условия для реализации духовных потребностей. Например, Дом анауксиев. Этот Дом был доступен в основном только анауксиям, ибо им можно было пользоваться только по особым билетам членов Дома анауксиев. Но и тут существует иерархия. Простые члены Дома анаукиев и члены-основатели Дома анауксиев — все платили членские взносы. Однако взнос членов-учредителей был намного выше, чем у простых членов. Зато члены-учредители имели ряд существенных привилегий пользования этим Домом. В огромном, почти на тысячу мест конференц-зале, где проводились симпозиумы, была также оборудована сцена, куда приезжали театры и артисты всех жанров. Здесь же была очень уютная столовая, к основному залу которой примыкал небольшой каминный зал, где проводились товарищеские ужины, приемы анаукиев из других мест Державы и из других держав. Кроме того, в Доме анауксиев работали прекрасные спортивные залы, клубы по интересам, библиотека, художественная галерея.

— А где же проводили время жители Анаукс − не члены Дома анауксиев? — спросил Леафар.

— Это я и хотел сейчас сказать, — улыбнулся Ром. — В Анаукс был еще замечательный Дворец культуры для всех жителей Анаукс, в котором показывались представления, кинофильмы, проводились интересные встречи, организовывались массовые гулянья и праздники. Так что, видишь, мой дорогой друг, — сказал Ром, повернувшись лицом к собеседнику, — если снова вернуться к той реплике, которую ты мне ранее процитировал, то я тебе проиллюстрировал, что ее ирония не имеет под собой никаких оснований.

— Да, все это выглядит действительно красиво. Но все же что-то меня смущает в твоей системе доказательств о преимуществах жизни в Анаукс. Я подумаю… — не скрывая своих сомнений, вставил Леафар, воспользовавшись паузой в рассказе Рома.

— Ты сможешь судить лишь после того, как узнаешь все стороны жизни Анаукс. А ведь я тебе не рассказал еще об одной из важнейших особенностей жизни нашей республики — о системе подготовки молодой смены.

В это время, сменив собеседников, на экране появилась группа академиков, стоящих у центрального входа в Дом ученых: М. Лаврентьев, первый ректор Новосибирского университета И. Векуа, второй (после Векуа) ректор Новосибирского университета Д. Беляев, академик А. Мальцев. В центре Гурий Иванович Марчук, который, обращаясь к ним, говорит:

— Даже самые умудренные опытом и увенчанные победами генералы ничего не смогут сделать, если у них не будет армии. Так и научные победы не могут одерживать только "генералы науки" — крупные, ведущие ученые. Истинный движитель науки, ее сильные мускулы, ее энергетические ресурсы — молодежь, которая, следуя своему призванию, пришла в науку и беззаветно ей служит.

— Новосибирский университет, — перебив Марчука, вставил Илья Несторович Векуа, — призван стать одним из главных очагов подготовки кадров. Он является университетом нового типа. Мы хотим пораньше будить у молодежи самостоятельное мышление, а главное — увлечь молодежь творчеством, этой самой большой романтикой нашего времени.

— Наше богатство и наша индивидуальность, — дополнил Спартак Тимофеевич Беляев, — заключаются в том, что не существует университета без Академгородка, без научных институтов.

Группу академиков на экране сменяет портрет академика Будкера, а вслед за ним появляется похожий на французского актера Пьера Ришара мужчина с копной кудрявых рыжеватых волос, в огромных очках и с нервной улыбкой, за которой он пытается спрятать переполняющие его эмоции.

— Я хочу рассказать, — говорит он, слегка запинаясь, — про первую лекцию по физике, которую прочел нам академик Будкер. В ту пору мы уже немножко знали о нем, что он занимался бомбой, директор Института ядерной физики, почти что Бог, лауреат Ленинской премии, пятиженец и все прочее. Первое время, только первый курс. Все напряглись, пришли по такому случаю…

На экране возникают зафиксированные любительской кинокамерой кадры лекции академика Будкера. Андрей Михайлович в черном костюме, в белоснежной рубашке с черным галстуком-бабочкой выглядит торжественно и подтянуто. Держа мел в правой руке, он энергично двигается у доски, артистично жестикулируя. Периодически останавливаясь в устремлении к залу, он, чеканя каждое слово, говорит: