Презумпция виновности

— Ты, безусловно, прав, любезный друг, — говорит Ром. — Ты сказал все правильно, но только есть одно "но". Это "но" заключено именно в специфике системы жизнеобеспечения Анаукс. А суть ее состояла в том, что, как я тебе говорил ранее, когда Анаукс только создавалась, там были самые лучшие жилищные условия. Там каждая молодая семья получала отдельное жилище и знала перспективу его улучшения. Но жилище это не принадлежало анауксиям, его получившим. Оно принадлежало только самой Анаукс. И если кто-либо желал покинуть Анаукс, он должен был оставить жилище. А во всей Державе в других местах с жилищами было еще хуже. Так что ему не на что было рассчитывать. А у него семья, дети. Как быть, не на улицу же? Вот и держался он за это жилище. И, представь себе, в этой маленькой республике, где все на виду друг у друга, где всем все обо всех известно, два анауксия, которые приехали в одно и то же время, одного возраста, через десять — пятнадцать лет оказываются в совершенно разных условиях труда и жизни… Но так люди устроены, что они никогда не хотят признавать своих слабостей и поражений. И немалая доля тех анауксиев, которые не смогли состояться в науках, оправдывая отсутствие успехов в собственных глазах и в глазах окружающих, становились на извращенный путь поиска причин своих неудач. Этим не могла не воспользоваться Верхушка правящего ордена. В условиях наступления на принципы свободы и демократии правящему Ордену легче было создавать послушных и ручных членов общества даже в такой ранее строптивой республике, какой была Анаукс. Поэтому те, кто становился удобным, получали возможности повышать свой статус и все, что с ним связано, и без соответствующих успехов. И в Анаукс стали размываться критерии оценки труда светлоголовых. И это не могло не сказаться и на тех истинно светлоголовых, которые подавали большие надежды и уже достигали реальных успехов в науке.

— Что ты имеешь в виду, любезный Ром? — спросил Леафар.

— Объясняю. Представь себе молодого анауксия, который действительно начал с первых шагов достигать успехов в науке. Но для того чтобы получить высокий статус и связанные с ним блага, ему нужно пройти долгий путь защиты диссертаций, публикаций работ и так далее, и так далее. А тут представители верхушки правящего Ордена создали ему более ускоренный и облегченный путь достижения всего этого, если он будет послушным и к тому же помогать, участвуя активно во все сторонах угодной им деятельности.

Конечно, немалая доля анауксиев устояла против таких соблазнов во имя высоких идеалов науки, но далеко не все. А те, кто не устояли, начали внедрять другую идеологию в научную жизнь. Им нужно было плодить побольше таких, как они, чтобы иметь взаимную поддержку, круговую поруку. Ведь известно, что одним из демократических принципов научной жизни является тайное голосование на научных собраниях по поводу защиты диссертаций, присуждения ученых степеней и присвоения нового статуса. Вот для этого им и нужны были везде свои. В этой атмосфере истинным светлоголовым приверженцам науки и честного пути становилось подчас очень душно в Анаукс. А деваться опять-таки было некуда. Во-первых, не хотелось покидать начатые исследования, круг коллег, с которыми они были связаны научной работой, и опять-таки к Анаукс они были привязаны жилищем. Образовывался своего рода замкнутый круг. И если ранее относительная замкнутость Анаукс была ее достоинством, преимуществом, позволяющим обеспечивать особую светлоголовую атмосферу свободы творчества, истинно научных критериев оценки их труда, то теперь эта же замкнутость Анаукс, превращаясь в свою противоположность, определяла атмосферу удушья, несвободы. И это в первую очередь коснулось прежнего предмета гордости Анаукс — объективных критериев оценки их успехов в науке. Они во многом начали стираться и смещаться. И Анаукс стала заедать зависть и вражда. И даже светлоголовые стали приобретать оттенки красных, коричневых и других не подобающих им цветов.

— Любезный друг, объясни мне, какова же была роль тех романтиков, которые создавали Анаукс, тех "генералов", которые стояли у ее истоков и окружили себя армией светлоголовых "солдат"? Почему же они не противостояли этим явлениям?

— О мой любезный друг, может быть, это самый простой и в то же время самый сложный вопрос, — ответил Ром, сжав губы в раздумье. — Те, кто стояли у истоков Анаукс, были самоотверженными учеными мужами. И искренне хотели реализовать идеалы свободы творчества и демократии в Анаукс. В том, что получилось, конечно, есть доля и их вины…

— Ты, считаешь, любезный друг, что не они во всем виновны?