Презумпция виновности

— Ну тогда возьмись. Желательно побыстрее. Это очень срочно. Уже истекают все сроки. Готовься, готовься. Ты уже третьекурсница, и думаю, что в следующем году ты будешь следователем или вторым помощником прокурора. Нас вроде бы расширять будут.

— Я только об этом и мечтаю, — сказала Инга, не скрывая радости. — А Сергей Михайлович уже у себя?

— Да, он только что пришел.

Евсей Степанович вошел в кабинет прокурора. Инга была счастлива тем, что ее все более стали привлекать к оперативной работе, и потому за честь принимала любое поручение подобного рода. В таких случаях она должна была изучить все документы проведенного расследования по жалобе и попытаться написать проект ответа. Потом этот проект помощник прокурора внимательно перечитывал. Если Инга с работой справилась по существу, то он вносил лишь правку и возвращал ей, чтобы она отпечатала. Сейчас, глядя на папку, которую ей оставил Евсей Степанович, она прочитала такие слова: "Расследование по заявлению гражданки Никоноровой о том, что ее сосед по коммунальной квартире занимается мужеложством".

Инга никогда ранее не встречалась с этим словом и не знала, что оно означает.

— Евсей Степанович, — войдя в кабинет, обратилась она, прервав беседу двух начальников, — я не понимаю, что означает вот это слово: "мужеложство".

Мужчины многозначительно переглянулись, затем прокурор, повернувшись к стеллажу, достал книжку и, найдя нужную страницу, сказал:

— Вот здесь вы все прочтете, Инга.

Ей показалось странным, что Сергей Михайлович не ответил на ее вопрос, как обычно. Между тем, выйдя из кабинета, еще не дойдя до своего стола, она открыла книжку: "Мужеложство, — прочитала она, — извращение, заключающееся в половых сношениях мужчины с мужчиной (обычно при гомосексуализме, реже ситуационные). Советское уголовное право устанавливает уголовную ответственность за мужеложство, которое относится к числу преступлений против личности". Инга принялась изучать документы, содержащиеся в папке, и ее не покидала мысль о том, как неловко ей будет теперь смотреть в глаза своим начальникам-мужчинам.

Через некоторое время прокурор и его помощник вышли из кабинета и, видя смущение Инги, Сергей Михайлович сказал:

— Инга, вы не должны испытывать никакой неловкости. Мы, юристы, как врачи, сталкиваемся с самыми интимными сторонами жизни человека, порой в их негативном, извращенном и даже криминальном варианте. Причем врач по поводу этих интимных сторон имеет конфиденциальные отношения с пациентом и со своими коллегами. А мы, юристы, порой должны обсуждать эти "интимные" стороны публично, копаясь на виду у всех в самых непристойных ситуациях и сферах жизни. Но такова наша профессия. И здесь нельзя становиться циником, но и не следует быть ханжой, а нужно смотреть правде в глаза. Так что будьте готовы к этому, если хотите быть юристом. Вот завтра, например, у нас будет очная ставка между отцом и дочерями, которых он, согласно заявлению матери преступника, изнасиловал — всех четверых, каждую в разном возрасте, и дочери это скрывали, потому что он их запугивал. А попался он на самой младшей, десятилетней, которая пожаловалась бабушке, даже толком не поняв, что отец с ней сделал. И нам, смею заверить, придется такое выслушивать… Так что будьте готовы… — Сергей Михайлович рассмеялся и добавил: — А сейчас мы пошли на обед, затем в областную прокуратуру. Если меня будут спрашивать, вернусь часа через полтора — два.

Когда они вышли, Инга тут же принялась за работу, которую ей поручил Евсей Степанович. Через некоторое время зашел следователь Прокопенко. Это был новый человек в их небольшом коллективе. Инге он не очень нравился из-за суетливости, придирчивости и слишком официального отношения к ней. Она привыкла к хорошему, уважительному отношению со стороны сотрудников прокураты, и если ей кто-то из них делал замечание, то не для того, чтобы обидеть, а чтобы она в следующий раз не повторяла ошибок. А этот новый следователь Прокопенко не упускал случая, чтобы унизить ее даже при любой найденной им опечатке.

— Инга, мне нужно срочно отпечатать это обвинительное заключение, — сказал он ей приказным тоном.

— Хорошо, — сказала Инга, закрывая папку с жалобой.

— Только приступите немедленно. Это обвинительное заключение! Вы понимаете, что к этому документу я должен приложить справку о сроках проведения расследования. Потому все бросьте и приступайте!

— Хорошо, — сказала Инга, вся съежившись от унижающего ее тона следователя, — я постараюсь.

— Меня не устраивает такой ответ: "Постараюсь". Вы должны все отложить. "Исходящие" и "входящие" подождут. А что это вы листали?

— Это жалоба, на которую я попробую написать ответ.

— Какой еще такой ответ на жалобу?! С каких это пор секретарши пишут ответы на жалобу? — Он глянул на папку, лежащую у нее на столе и с издевкой изрек: — За какие это заслуги вам поручают такую работу? Может, за красивые глаза? В общем, так: садитесь немедленно за машинку!