Презумпция виновности

Вот он! Вот он, кейс!! Схватив его обеими руками, Сашка рывком выдернул свое тело из контейнера, который даже в двадцатиградусный мороз издавал такое амбре, что можно было потерять сознание.

Сашка торопился на чердак. На сегодня это было единственное место, где можно оставаться в относительном покое. При таком масштабе поисков, конечно, не исключено, что пойдут и по чердакам с подвалами, но, кажется, пока это в голову никому не пришло.

Взлетев на девятый этаж, Пикулин поднялся по лестнице и устроился у знакомой трубы. Наскоро перекусив прихваченными в киоске пирожками, он вынул из кармана крошечный складной нож и щелкнул лезвием.

Это хорошо, что он вернулся к чемоданчику. Если в нем будет нечто, что позволит явиться в ГУВД не с пустыми руками, сильно карать не станут. У милиции исчезнет главное – мотив преступления, закончившегося убийством. Не для того Пикулин, скажем, клиента убивал из-за содержимого чемодана, чтобы потом нести это содержимое в органы. А появись Сашка пустой – скажут: понял, что обложили, испугался второго срока и прибежал с невинным лицом – из-за чего, собственно? Опыта для уверток не занимать, на это, мол, и надеется. Попробуй докажи ему убийство, когда в твоем распоряжении чек из кассы такси, да, быть может, пара следов от ботинок. Хотя кто там следы снимал? Ерунда это все.

А вот братва настроена весьма категорически. Те стреляют без базара, и складывается впечатление, что им выгоднее исчезновение Сашки, чем его появление под любым предлогом в милиции.

Странно все это…

Через четверть часа он встал, прошелся с выпотрошенным кейсом по чердаку, после чего с размаху врезал им по железобетонной матке так, что он сразу стал похож на ворона, на скорости врезавшегося в телеграфный столб: створки его разлетелись в стороны, ручка взмыла куда-то под крышу, после чего мягко упала в голубиный помет. Через мгновение послышался и шум спланировавших где-то у дальних люков створок.

Вернувшись к окну, Сашка вынул из кармана пирожок и стал остервенело рвать его зубами. Через разломанную и почерневшую от старости фрамугу в лицо сифонил леденящий душу сквозняк, глаза слипались от бьющих в них похожих на стекло крошек, но он, превозмогая боль, хлопал веками и смотрел вдаль.

Хотелось материться долго, витиевато и вслух. Но золотые купола храма прямо перед его глазами мешали этому занятию.

Быть может, он ошибся, недоглядел чего от переживаний?

Вернувшись в полумрак, Сашка нашел и ручку, и обе створки. Посмотрел их еще и бросил все под ноги.

Кейс не являлся тайным хранилищем чего-то сверхсекретного. Никто не обливался потом, вшивая или вклеивая что-то между подкладкой и кожей. И в ручку ничего засажено не было. И в замки, разломанные до составляющих, и в фурнитуру. Это было просто сочетание кожи, материи, металла и пластмассы, еще недавно являвшее собой довольно дорогую вещь, а сейчас выглядевшее так, словно ее пропустили через аппарат для уничтожения бумаг. Если в кейсе что-то и пряталось, то это была, наверное, какая-то секретная молекула, втиснутая в одну из миллионов пор кожаной облицовки чемодана. Но этот секрет уже не для удовлетворения Сашкиного интереса.

Глава десятая

Опытным путем доказано, что стограммовую плитку шоколада невозможно съесть за 100 метров при средней скорости ходьбы 5 км/час.

Сидельников, который никогда никому не верил на слово, не поверил и Желябину. А потому прямо на ходу купил в киоске соевый «Альпен Голд» и размерил себе маршрут от одного столба с троллейбусными проводами до другого. А потом и еще до одного, потому что, как известно, расстояние между таковыми ровно пятьдесят метров.

Не вышло. К концу пути оставалось еще около трети, и это при учете того, что перед тем, как оперативный эксперимент провести, хитрый муровец долго мял в кармане плитку, чтобы та превратилась в талый пластилин.

А сколько может произойти событий, пока выкуривается одна сигарета? Кряжин не собирался делать заявку в Книгу рекордов Гиннесса, однако в течение пяти первых затяжек успел подумать о том, что его рекорд затмил бы все имеющиеся. Даже прыжок на велосипеде через пятнадцать джипов.

Во-первых, в его кармане запиликал, стимулируя сердечную мышцу, мобильный телефон.

Во-вторых, спустя секунду после этого зазвонил телефон Желябина.

В-третьих, Сидельников выплюнул длинную коричневую ленту и, озираясь, не заметил ли кто этого чудовищного свинства, заторопился к киоску за минеральной водой.

И, наконец, последнее, что спутало карты всем, заставляя суетиться и выбирать, что делать в первую очередь.

Кряжину звонил начальник Следственного управления Генпрокуратуры Смагин, Желябину – с поста ГИБДД на северной окраине города, а Сидельников спешил открутить крышечку, потому что от швейцарского шоколада его начинало мутить. И что теперь делать, а что оставить на потом, когда Желябин, вдруг отстранив от уха трубку, указал куда-то впереди себя метров на пятьдесят и приглушенно вскрикнул:

– Это он! Без шапки, Иван Дмитриевич! С находкой в ГУВД!..