Презумпция виновности

– С поста гаишного знакомый старлей звонил. Они тормознули какой-то темно-синий «Мерседес» на КПП, сейчас перед водителем и двумя пассажирами луну крутят.

Бесконечно крутить луну перед тремя нормальными людьми из «Мерседеса» нельзя. Пятнадцать минут, ну, двадцать, если вдруг на КПП зависнет компьютер и установить данные агрегатов не представится возможным. Но если пройдет двадцать минут, а компьютер продолжает «висеть», это означает для пассажиров лишь то, что их пытаются поиметь. И их придется либо застегивать в наручники, либо отпускать. А какие основания у знакомого Желябину старлея заковывать людей в железо? Синий «Мерседес»? Ну, давайте всех, кто на синих «Мерседесах» ездит, в ИВС примем! Если в Москве, скажем, можно половину Государственной Думы по камерам расфасовать, то Холмск – не Москва! Здесь каждый гражданин на синем «Мерседесе» человек уважаемый и состоятельный. И состоятельный настолько, что завтра старлей может получить очередное звание лейтенант, а послезавтра – уже младший лейтенант с увольнением на пенсию без оной. Так что у Кряжина с его следственной бригадой, сказал Желябин, не более четверти часа.

– Если сядем в промерзшую «Волгу», – поторопил обоих сыщиков советник, – то успеем. Успеем же, майор?

Сидельников и Желябин промолчали, хотя сказать о том, что идея выйти из машины и обдумать ситуацию на свежем воздухе принадлежала именно Кряжину, очень хотелось.

В «Мерседесе» до того момента, когда его на выезде остановил полноватый гаишник с погонами старшего лейтенанта на синей форменной куртке со светоотражающими полосами, находилось трое человек. Они молча наблюдали через слегка тонированные стекла, как офицер медленно потрошит водительское портмоне водителя, и всякий раз, когда их взгляды встречались со взглядом милиционера, отводили глаза в сторону. Не отличался особой словоохотливостью и водитель. «Да», – отвечал он на вопрос, застрахована ли машина. «Нет», – когда был вопрос о наличии в багажнике предметов, запрещенных к перевозке.

Старший лейтенант давно обратил внимание и на цвет авто, и на никелированную антенну, и на то, что на месте недавно присутствовавших на кузове молдингов остались лишь две полосы клея. Щеток на фарах тоже не было, однако потеки замерзшей воды, расположенные на стекле в виде правильных полуокружностей, свидетельствовали о том, что щетки были и пользовались ими совсем недавно. Вполне возможно, что даже сегодня ночью. Зимой промывать фары нет необходимости – из-под колес встречных и попутных колес не вылетает ни пыль, ни грязь. Однако, если «Мерседес» стоял не на уличной стоянке, а в гараже, то за ночь с него стекла вода, которая по вполне понятным причинам чистой быть не могла, залила фары и высохла. Утром водитель сплоховал – увидев грязь на стекле, мешающую светить фарам ярко, он по привычке промыл их автоматическими щетками. А потом, когда пришла в голову идея избавить автомобиль от особых примет, щетки снял, а вот протереть осветители тряпкой не додумался. Так и остались на стекле две окружности, прямо указывающие на то, что совсем недавно здесь стояли щетки.

Молдинги тоже, видимо, отрывались в дикой спешке. Клей не успел покрыться грязью, пропитаться ею и окаменеть, что обязательно произошло бы, если бы молдинги удалялись давно. Было еще нечто, что указывало на поспешность и подозрительность таких действий. Оттереть клей после удаления тюнинга – дело получаса. И кто поедет на двухгодовалом красавце «300-м», не стерев с дверей кузова эти отвратительные лохмотья клея?

Словом, налицо было все, что должно было заставить опытного и внимательного инспектора ГИБДД начать делать выводы.

Номер, конечно, был. Е 199 АР. И регион обозначался – 97, это говорило о том, что данный номер выдан ГИБДД из своего резервного фонда. Это не криминал, это так, лишняя галочка в блокнотик памяти старлея – из какого региона машина, тоже не поймешь.

– А вы откуда и куда? – лоховато окая, склонился он к стеклу. Уже то, что документы ему подали через приспущенное стекло, не выходя из «Мерседеса», ему не нравилось. Это не нравится никому из сотрудников ГИБДД, хотя, скажем, в Германии за подобную «цыганочку с выходом» можно получить палкой по спине и заработать наручники на руки. Остановили тебя где-нибудь в Потсдаме, руки – на руль, ключи – на переднюю панель, и сиди, не залупайся. «Йа, нихт, йа», – и не надо рассказывать, что у тебя жена рожает. Кто в Потсдаме в эту херню поверит? В Потсдаме не случается так, что жена рожала бы настолько внезапно, чтобы муж от этой неожиданной вести гнал в роддом, сшибая урны и светофоры. А русские, те по привычке сразу выскакивают и с диким огнем в безумных глазах решительно бегут к полицейскому. В Германии, если на полицейского бежит дорожный нарушитель, по нему, как по кабану, стреляют без предупреждения. В России, если нарушитель сидит в машине, на него обижаются. И с этими взглядами на жизнь немцы дважды хотели завоевать нашу страну.