При вечернем и утреннем свете

В старый город, в старый город
Въезд машинам запрещен,
Забреду я в старый город
С аппаратом за плечом,
Закуплю открытки-марки,
Подивлюсь на старый хлам,
Аппарат старинной марки
Наведу на старый храм.

Горы, каменное диво,
С трех сторон стоят стеной.
Кручи гор да гладь залива
За стеною крепостной.
Как на фоне этой глади
Розы пышные цветут!
А когда-нибудь в осаде
Люди сиживали тут.

Кто в осаде, кто в засаде,
Сверху грохот, сзади гром:
Будто тигры в зоосаде —
За стеною да за рвом.
Без досады справлю тризну
По драчливым тем годам
И беспечному туризму
Предпочтение отдам.

Ты лежи, моя открытка,
В старом ящике на дне.
Ты ползи ко мне, улитка,
По старинной по стене.
Старый город, старый камень
И харчевня «Старый ром».
Что-то пишет старый парень
Притупившимся пером.

1975

В Доброте

В Которской Доброте кошка и та
Ловит рыбешку на кончик хвоста,
Ах, до чего терпелива!
Кот окунает в залив коготки,
Даже котята и те рыбаки,
Весело им у залива.

В час, когда ветер в горах несварлив,
В Доброте тих и приветлив залив,
Тих, маслянист и зеркален.
Что ж, пожелаем удачи коту,
Может, удачу — не эту, так ту —
Нынче и мы заарканим.

В Доброте быстро сгущается тьма,
Влажной Венецией пахнут дома,
Дворики, двери, балконы.
Весело рыбку из мрака извлечь,
Весело слышать славянскую речь
В полуплевке от Анконы.

В полупарсеке от милой родни
Хвост окунуть в ручеек болтовни
И подцепить с полуслова:
«Блажо, куда ты?» — «А я на причал:
Кот, понимаешь, совсем одичал,
Кит бы не съел рыболова!»

1983

«В Древней Греции рожденных…»

В Древней Греции рожденных
Вижу девушек в саду.
Их лукавые походки,
Их крутые подбородки
Мне опять сулят беду.

Их волос коварный груз
Неспроста тесьмою связан.
Не войти бы мне во вкус!
Девы древности, союз
С вами — противопоказан!

Я сражен, убит, усоп,
Вдавлен в русский свой сугроб
Легкой ножкой неземною.

Ах, зачем коварный сноп
Связан кожаной тесьмою!

1978

Привезли туристов