Прямо сейчас

Между тем накануне ночью Данила все-таки отправил свое письмо (на английском языке) в Организацию Объединенных Наций. И выложил текст письма на сайте, который тут же и создал, специально под проект, на английском языке. Так и назвал сайт – «Letter to UNO». Еще задействовал свою страничку в Фейсбуке. А еще запустил несколько программ-роботов, генерировавших и рассылавших спамовые сообщения со ссылками на свой сайт и на Фейсбучную страничку по электронным адресам, форумам, группам соцсетей, где выявлялись слова, которые свидетельствовали об интересе хозяев переписки и комментаторов к политическим и социальным проблемам.

Еще по дороге к станции, сидя в автобусе у окошка, за которым мелькали придорожные домишки, Данила включил ноутбук и с удовлетворением увидел, что форум на его сайте собирает неплохой урожай, люди из самых разных стран стали заглядывать сюда и обсуждать письмо в ООН. Первая волна откликов пришла большей частью от жителей США, Мексики, Канады, Венесуэлы, других стран западного полушария Земли, что было вполне естественно: письмо было запущено, когда в обоих Америках как раз наступило утро, а основная часть Азии, Европа, Африка уже погрузились в сон.

* * *

– Андрюха, чего свистел? Нашел?

– Да.

Ветки кустов раздвинулись, и Алексей, посланец Прибыткова, тот самый, что передал директору станции кенозин, шагнул на солнечную полянку, где увидел напарника.

– Леха, ты можешь потише орать? – громким шепотом спросил Андрей, когда Алексей оказался в зоне видимости.

– Нет же никого, чего тише-то? – спросил Алексей, впрочем – уже не так громко.

– Ну мало ли, – ответил Андрей и пнул трофей – лежавшее у его ног пустое кресло катапультирования.

В своих темных костюмах посреди леса мужчины выглядели диковато.

– Ладно, – Алексей подошел еще ближе. – Это уже кое-что. Осталось найти того, кто здесь сидел, – сунув руку под пиджак, он расстегнул кобуру.

– Даже не вынимай, – прошипел Андрей.

– Почему?

– Потому. Я вот все думаю, нельзя его из ствола дырявить. Явный криминал. Тогда всем придется нас искать. И нас обязательно найдут.

– Да?

– Да.

– Прибытков нас отмажет, – Алексей махнул рукой.

– Ага. Поэтому он так темнил, когда команду давал. Черта с два отмажет. Он, если чего, заявит, что про шахматы с нами рассуждал, а больше, скажет, ничего не знаю.

– Да, Андрюха. Это ты правильно.

– Да, Леха. Фигура, как ты верно заметил, слишком важная. Надо, чтобы у следствия была стопудовая возможность списать все на несчастный случай.

– Неудачное, типа, приземление на парашюте? Шею свернул человек, – предложил Леха.

Прежде чем ответить Андрей немного помедлил, как видно, взвешивая всяческие профессиональные нюансы, доводы за и против.

– Да, – сказал затем он. – Свернуть шею – это хорошая мысль… Надо ж сколько черники.

– Черт с ней, времени нет.

– Я тут где-то даже землянику видел. Белая еще. Но если поискать, наверно, можно зрелую найти.

– Да, Андрюха, конечно, порыскай, – Алексей двинулся вперед. – Землянику. Мы же сюда за этим приперлись.

* * *

Заместитель руководителя ФСБ Копулов был чертовски прав, когда говорил советнику президента Прибыткову, что во дни перемен в верховной власти многие ушлые управленцы среднего звена, ощутив в напряженно-тревожном воздухе запах внезапных возможностей, ринутся выгадывать для себя внеплановое перемещение вверх по служебной лестнице. Среди таких был и Валерий Болотов, который на днях интригами добился поста гендиректора на фабрике резиновых изделий №2 в Бакове, где работала дизайнером Ксения – серые глаза под русой челкой, что до исступления очаровали Данилу.

Болотову было все равно чем руководить, лишь бы руководить. Разумеется, он не собирался надолго задерживаться на местной фабрике, она была лишь строкой в его резюме. А Ксения была лишь неким подтверждением его права на жизненные, то есть карьерные победы.

Сама Ксения, надо сказать, тоже не была без ума от своего начальника, просто Валерий был цепким малым, и в стремлении к рациональному устройству своего будущего Ксения сделала ставку на него. Этот человек сможет обеспечить семью процветанием, подсказывало ее женское чутье.

Болотов стоически терпел намеки Ксении, порой навязчивые, на то, что с его стороны было бы правильно взять наконец ее замуж, что целый год отношений – срок вполне достаточный, чтобы ответственные люди созрели для естественного решения. Ради красоты Ксении и того факта, что она всегда была под рукой, он готов был сносить все эти разговоры, но время от времени взбрыкивал и ссорился с ней. Особенно, если обстоятельства давали ему более или менее веский повод надеяться на следующее повышение в управленческом ранге. В такие моменты он ощущал себя звездой. Он становился орлом, готовым воспарить в выси менеджмента – и что такое рядом с ним какая-то Ксюша? Да при его-то перспективах десять таких Ксюш должны увиваться вокруг, причем без дурацких намеков на необходимость соблюдать преданность или, тем более, жениться.