Прямо сейчас

Бинго! Данила заулыбался, оглядываясь и словно призывая авторов книг, окружавшие его, как живых людей, разделить с ним радость открытия. «Лишь каждому отдельно, а не всем сразу». Именно. Это же так просто! Каждый человек на Земле должен приравниваться к самостоятельному, полноценному государству. Если ты сам себе государство, то кто же тебе смеет что-то указывать? Кто смеет требовать уплаты налогов и всякое такое? Никто. Это самый простой и верный способ: каждый человек должен быть признан отдельным государством. Просто по факту рождения.

Данила закрыл книгу и с благодарностью глянул на обложку. Только теперь он обратил внимание, что работа Фрейда называется «Введение в психоанализ». «Введение-выведение, – мысленно проговорил Данила. – Нет уж, про то, как Ксюха задыхается от моего введения ей в рот, я ничего рассказывать Фигакселю не буду. Есть вещи, о которых никому говорить нельзя. Вообще никому».

И еще он подумал, что если бы Ксения обладала здоровой долей безрассудства и в ночь их встречи, когда почувствовала влечение к нему, сказала бы что-нибудь в том смысле, что готова быть его, но тогда он должен стать богатым и знаменитым, то он ради этого горы бы свернул. Но она не сказала, она отвернулась от него. И обидно было не это само по себе, не то, что она отвергла его, а то, что таким образом она отвергла его лучшую часть. Она отвергла того, кем он мог бы стать ради нее. Ведь ради самого себя становиться лучше, достигать каких-то высот, стремиться к совершенству довольно скучно. Все равно что жить в полном одиночестве и готовить для себя всякий вечер изысканные ужины, да еще и элегантно сервировать стол. Возможно ли, чтобы кто-нибудь так поступал? Нет, ну то есть, конечно, все возможно – этот прекрасный путь, как верно подметил доктор Фрейд, доступен каждому. Разумеется, доступен. Но чудовищно неинтересен. Это глупо. Бессмысленно.

И поставив книгу обратно на полку, Данила направился к выходу.

А то, что он собирается изменить мир и найти новые формы устройства общества, – это он сделает не ради себя. Это будет сделано абсолютно точно не из тщеславия, говорил себе Данила, и уж тем более не для того, чтобы утереть нос Ксении, а так просто, из принципа, потому что раз уж взялся за решение проблемы, надо ее решить. Данила сосредоточился на предстоящей работе. Решение любой творческой задачи предполагает набор компромиссов между идеей в чистом виде и формами ее воплощения. Порой поиск форм даже приводит к переосмыслению изначальной идеи. Итак, в данном случае речь идет о том, чтобы предложить человечеству некие новые пределы существования. Речь о максимальном расширении рамок свободы, но о расширении – и вот тут уже начинается поиск форм – до тех границ, внутри которых справедливая организация жизни возможна, а за которыми уже невозможна или бессмысленна, поскольку потребует чрезмерного ограничения свободы.

Глава 26. На повышенных тонах

На обратном пути в Москву Паутов распорядился устроить в самолете банкет.

За иллюминаторами идущего над облаками лайнера смеркалось, солнце завалилось за белопенный горизонт. Министры попеременно вставали с тостами. В основном, конечно, превозносили сидевшего во главе длинного узкого стола президента, но поздравляли и друг друга, искренне ощущая при этом собственную причастность к историческому событию. Они ведь не были статистами во время визита в Беловежскую пущу.

В ночь перед подписанием договора о слиянии двух стран каждый в пожарном порядке подготовил доклад и наутро выступил на совещании перед главой страны. Каждый наметил список первоочередных проблем, которые придется решать его ведомству в связи с присоединением Белоруссии к России. После подписания президент собирал их еще дважды. Впрочем, не забывали они и о делах в Москве. Руководитель администрации Байбаков, названивая разным людям в столицу, нашел время поговорить и с исполнителем заказа на сценарий кинофильма к выборам президента, писателем Кутыкиным.

Байбаков беседовал с писателем дважды. Первый раз настойчиво просил Кутыкина отправить ему по электронной почте файл с наброском сценария («Неважно, Виталий Олегович, что особо ничего не успели, какой есть файл, такой и посылайте, и не чуть попозже, а сейчас»). Едва начав разговор, Байбаков понял, что писатель пьян и плохо соображает, поэтому не слишком с ним церемонился. Он жестко напомнил ему об условиях работы и пригрозил вышвырнуть из квартиры, если тот будет артачиться.

– Скоро сказка сказывается, да не скоро пишется, – попытался отшутиться Кутыкин. Но Байбаков был настроен добиться своего. После нудных препирательств Кутыкин все-таки отправил файл с криком: «Вам нужна пустота, ну получите, вот отправил!» Бедолага был уверен, что в файле нет ни знака: перед отправкой, в тайной надежде на невозможное, он открыл файл, но первая страница была пустой, а дальше он смотреть не стал – так и послал. А между тем наметки сценария там были – те, которые Ольга напечатала на второй странице под занавес их совместной ночи.