Прямо сейчас

Второй разговор с писателем произошел полчаса спустя. Байбаков поздравил беллетриста с отменным стартом работы, заявил, что лишний раз убедился в таланте Кутыкина, однако тот счел эти слова издевательством.

– Не смешно, придурок, – закричал в трубку, не заботясь о членораздельности звуков, пьяный Кутыкин. – Я не написал ни одной буквы, потому что я и не собирался ничего для тебя писать. Я тебе не шлюха. Мое слово не купишь, понял, говно?

Кутыкин говорил искренне. Наорав на руководителя администрации президента, он почувствовал облегчение. Дело в том, что он строго разделял для себя, чем может заниматься настоящий писатель на заказ, а чем нет. По чужой указке можно было писать журнальные заметки, рекламные тексты, пресс-релизы и прочую ерунду, но рассказы, повести, романы – никогда. Какой бы тьмы сомнения в собственной талантливости ни одолевали его время от времени, с каким бы презрением и цинизмом он ни относился иной раз к людям, литературное творчество он считал своим предназначением, а литературный труд – священнодействием, и компромиссы тут были недопустимы. Между тем создание сценария Кутыкин воспринимал двойственно – и как ремесленничество, и как литературную работу. Заказ администрации президента сулил, конечно, по-царски щедрую оплату, несравнимую с его заработками в журнальчиках и рекламных агентствах в те годы, когда писательство еще не обеспечивало ему сносного уровня жизни. Но, возможно, как раз поэтому, из-за своей искушающей щедрости, кремлевский заказ стал, в конце концов, для Кутыкина воплощением презренной поденщины, которую он, бывало, с отвращением выполнял по указанию туповатых начальников.

Впрочем, в немалой степени ему полегчало после разговора с Байбаковым еще и оттого, что он освободился таким образом от необходимости мучиться со сценарной работой, в которой совершенно не разбирался.

На «придурка» и «говно» Байбаков не обиделся. В науке о менеджменте понятие обиды отсутствует, а Байбаков был крепкий менеджер. Он лишь сделал вывод, что Кутыкин, увы, оказался патологически неконструктивен, и уточнил у раздухарившегося под конец разговора писателя, кто такая Ольга, чье имя и номер мобильного телефона записаны под наброском сценария.

– А, наверно, та дура. Сценаристка с телевидения, – с трудом ворочая языком ответил Кутыкин. – А при чем здесь Ольга? Под каким она сценарием? Подождите, так это вы ее ко мне подс… подостлали? Ну ради бога, если хотите, пусть она пишет, а я поправлю ее писанину.

Байбаков дал отбой, его еще ждало множество других дел, и он тут же набрал номер Ольги, поспешив довести до логического конца дело со сценарием.

Закончив говорить с ней, он связался с одним из своих помощников и распорядился вручить Ольге вторые ключи от квартиры, которую предоставили Кутыкину для написания сценария. А кому в итоге достанется квартира, решил Байбаков, видно будет. Согласно русской пословице, кто везет – того и запрягают. Тому и овес насыпают. И стойло предоставляют. Конструктивно и без обид.

* * *

…В самолете, летящем в Москву, сановники обсуждали, естественно, не текущие хлопоты, а прибавившиеся к ним новые задачи, с увлечением говорили о предстоящей работе, связанной с присоединением Белоруссии к России. Согласно договору об объединении стран исполнительную власть в переходный год осуществляло нынешнее российское правительство, белорусское лишь помогало ему на своей территории, а затем состав нового правительства должен был собрать тот президент, который выиграет выборы. Так что министрам не угрожали перестановки и отставки, наоборот, их зона ответственности, а значит, и влияния расширялась.

Все сидящие за столом, парящие на высоте девять тысяч метров над землей чиновники были в отличном расположении духа, кроме одного – министра финансов.

Министр обороны намеревался после формального объединения армий двух стран устроить широкомасштабные совместные маневры. Министр экономики рассуждал о реформах и инвестициях, которые, по его мнению, нужны, чтобы предпринимательство на присоединенной территории приобрело черты инновационности и эффективности. Министр образования говорил о тиражах учебников по русскому языку для школ Белоруссии, о переподготовке белорусских учителей. И эти трое, и другие министры не мыслили объединение двух стран без массированных ассигнований из государственной казны. И это сильно огорчало министра финансов, который был уверен, что ни одна из названных причин не может служить основанием для пересмотра утвержденного на год бюджета страны.