Прямое действие. Мемуары городской партизанки

Однажды холодным январским вечером, когда он шел домой со встречи, он мельком увидел большой металлический контейнер для мусора – мусорный контейнер – размером с комнату площадью десять квадратных футов, стоящий в дальнем углу парковки консульства США. У большинства людей этот фоновый объект не вызвал бы никакой мозговой активности, но у Брента он вызвал вдохновляющую мысль. Американское консульство – мусор – отношения могут быть довольно интересными. Любознательная и творческая натура Брента в сочетании с его неортодоксальным мышлением порой могла породить гения.

Брент знал, что вход на стоянку посольства с охранниками в будке находился с другой стороны здания. Он быстро подтянулся, перелез через низкую бетонную подпорную стенку и оказался на парковке. У него был талант незаметно перемещаться по магазинам и, в данном случае, по парковкам. Через несколько секунд он уже стоял за мусорным контейнером, выглядывая из-за его угла, чтобы убедиться, что поблизости нет никого, кто мог бы шпионить за ним. На другом конце похожего на пещеру пространства он мог разглядеть пару парковщиков, разговаривающих между собой в своей стеклянной кабинке с подогревом.

В остальном вокруг больше никого не было. Холодным воскресным вечером в посольстве было не слишком оживленно. Как вор-домушник, Брент тихо перелез через борт и спустился в металлический мусорный контейнер. К его облегчению, он был единственным живым, дышащим существом внутри него.

У Брента не было предвзятого представления о том, что он ищет, но у него было предчувствие, что в мусоре посольства США должно быть что-то интересное. Когда он наклонился, чтобы собрать макулатуру, то заметил лицо на фотографии, выглядывающее из-под его ботинка. Лицо было на части формы, разорванной пополам. Другая половина была прямо рядом с ним. Форма представляла собой заявление, заполненное некой Аннет Лилликропп, на получение статуса законного иммигранта в Соединенных Штатах. Мозг Брента сразу же осознал важность этой находки. Он быстро просмотрел бланк и увидел, что в нем указаны все ее статистика жизнедеятельности – номер социального страхования, девичья фамилия матери, дата рождения, описание внешности, краткая личная история. Чтобы сделать находку еще более монументальной, повсюду были разбросаны десятки других форм, просто разорванных пополам. Для таких людей, как мы, планирующих жить как беглецы, подобная находка была сродни тому, что открытие первой двуногой окаменелости Люси стало для археологического сообщества. Эти формы предоставили бы нам данные о реальных канадцах, которые переехали в Соединенные Штаты; их деятельность, задокументированная с помощью их идентификации, позволила бы никогда не конфликтуйте с нашими. Так быстро, как только мог, Брент собрал бумаги и запихнул их в большую коробку, которую он также нашел в мусорном ведре. Когда коробка наполнилась, он принялся запихивать бланки в брюки, рубашку и во все другие места, которые смог найти на своем теле. У него было так много разорванных бланков, спрятанных в укромных уголках и закоулках его одежды, что, когда он крался обратно со стоянки, несколько листков бумаги вырвались и безвредно рассыпались по бетонному полу.

* * *

В течение оставшейся части января и февраля мы занимались рассылкой и получением новых удостоверений личности. Нам также удалось раздобыть значительную сумму денег, достаточную для того, чтобы мы трое могли прожить по крайней мере год. Хотя на самом деле у нас не было острой необходимости уходить в подполье и начинать военную кампанию, теперь, когда у нас были все необходимые документы, оружие и деньги, у нас было ложное чувство срочности. Во время серии встреч у Бино мы решили подвергнуть себя небольшому эксперименту, чтобы проверить, готовы ли мы психологически к образу жизни городских партизан. Мы подозревали, что это будет трудно, но у нас хватило дальновидности понять, что было бы разумнее сначала добровольно изолироваться, а не устраивать взрыв, а затем быть вынужденными жить в изоляции, не будучи готовыми к последствиям.

Мы решили, что наш эксперимент с жизнью в качестве беглецов также даст нам возможность сформулировать на бумаге политическую философию и стратегию, на которых мы могли бы основывать нашу будущую боевую деятельность. Дуг ненавидел писать политические трактаты, но мы с Брентом уже довольно давно понимали, что без четко сформулированной политической теории наши действия будут бессмысленными. Если люди не поймут, почему мы действуем, они могут принять нас за правых линчевателей, или наемников, или, может быть, даже просто детей, совершающих опасные шалости. В нашем случае мы были обязаны объяснить радикальному сообществу наши действия, поскольку они неизбежно понесли бы на себе основную тяжесть последствий наших действий.