Прямое действие. Мемуары городской партизанки

К тому времени, когда мы несли последние коробки из последней партии, у меня начался бред. Мысль о том, что одна из коробок взорвется, если мы ее уроним, заставила нас громко рассмеяться. Не было бы никаких признаков ни журналов, ни нас, только огромная воронка в земле. Они должны были бы идентифицировать нас по пуговицам на наших рубашках, которые, вероятно, упали бы на шоссе далеко внизу. Когда я нес одну из последних коробок через подлесок, периодически роняя ее на то, что было под ногами, я заметил липкую желтую слизь на своих руках: содержимое динамитной шашки, которую я проколол, без сомнения. Мне было бы все равно.

Когда мы, наконец, отправились домой, на восточном горизонте в ночном небе появились оттенки серого с розовыми разводами. Мне потребовалась вся моя концентрация, чтобы не заснуть. Я совсем забыла о плане Брента вернуть ключи, но он этого не сделал. Когда мы подъехали ко двору Департамента автомобильных дорог, он разрушил мои размышления, крикнув: «Стой!».

Каким-то образом ему удалось снова подняться, перелезть через забор и вернуть ключи. Все это время я был уверен, что его увидят. Было около 5:00 утра, и я думал, что дневные рабочие прибудут в любую секунду. Как только Брент скользнул в наш грузовик и захлопнул дверцу, я увидела на горизонте машину. Я нажал на акселератор и тронулся с места, прежде чем он подъехал достаточно близко, чтобы можно было разглядеть наш грузовик или номерной знак. Когда мы помчались в сторону Сквомиша, в зеркало заднего вида я увидел, как машина свернула во двор Департамента автомобильных дорог. «Фух» – это было все, что я мог сказать.

Въезжая в Ванкувер, я выдавила из себя улыбку. Одежда Джули и Брента была разорвана в клочья. Ветки и листья цеплялись за их одежду, а царапины и синяки появлялись везде, где была обнажена их кожа. Но хуже всего была липкая слизь, которая каплями стекала по их штанам, рукам и даже лицам. Вероятно, он был наполнен нитроглицерином. Лучше не курить. Что за путешествие!

* * *

В то утро, когда я наконец вернулась в свою квартиру, потребовалось несколько часов, прежде чем я смогла достаточно расслабиться, чтобы заснуть, но как только я это сделала, то уже не смогла проснуться. На следующий день звуки детей на тротуаре внизу, возвращающихся домой на обед, подсказали мне, что уже перевалило за полдень. Я сел в постели, посмотрел на желтую слизь и красные пятна крови на своих простынях и быстро вспомнил нашу экскурсию. Теперь, когда я чувствовал себя хорошо отдохнувшим, я понял, насколько глупо мы поступили, пытаясь втащить так много динамита на этот опасный горный склон в темноте. Только наша удача спасла нас от быстрой и безвременной смерти.

Я была в душе, когда услышала стук Брента в мою дверь. Я обернула полотенце вокруг тела и открыла дверь. Он вошел бодрым и бодрым, размахивая в воздухе парой утренних газет. «Ну, это уже в новостях». Он подошел и обнял меня, но я хотела сначала прочитать газету и оттолкнула его.

– Тебя больше интересует газета, чем я? – сказал он, притворяясь обиженным.

«Ну, мне любопытно, а ты можешь подождать». Я улыбнулся и сел за стол, чтобы прочитать короткую статью о рекордной краже динамита возле Сквомиша. В основном в нем говорилось, что полиция была озадачена кражей двух тысяч фунтов динамита из порохового склада департамента автомобильных дорог 28 июля. Не было никаких признаков взлома стального сарая, в котором хранилась взрывчатка, а другой сарай остался нетронутым. История заканчивалась тем, что полиция полагала, что замок был либо взломан, либо открыт ключом, либо оставлен незапертым дорожным рабочим.

«Я надеюсь, что водителя грузовика со взрывчаткой не уволят из-за этого», – сказала я.

В тот день мы поехали в квартиру Джули и Джерри и обнаружили, что они играют на своих гитарах вместе в сцене домашнего панк-блаженства. Джули все еще хотела поехать в Онтарио, пока ее единственным участием в акции был телефонный звонок с предупреждением. Пока мы разговаривали с ней, Джерри тихо сидел и бренчал на своей гитаре с угрюмым выражением лица. Мы попытались вовлечь его в разговор, но он просто кивнул головой в ту или иную сторону и сказал, что какое бы решение ни приняла Джули, он поддержит ее. Он повторил, что поедет к Чилкотинам, чтобы начать работу над своей хижиной. Я увидела на его лице разочарование из-за того, что Джули предпочла поехать с нами, а не отправиться с ним в горы. Что касается Джули, то она, казалось, была уверена в своем решении и не выказывала никаких признаков сомнения.