Прямой эфир из морга. 30 сложных дел, прошедших через скальпель судмедэксперта

13 марта: мы принимаем решение проверять на ковид всех умерших, которые поступают в отделение судебной медицины, и обсуждать необходимость проведения вскрытия с прокурорами. Затем мы начинаем охоту на средства индивидуальной защиты. Нам великодушно предоставляют 50 респираторов FFP2 в неделю, что не покрывает наши потребности, однако нужно как-то защищать медицинский персонал. Я чертыхаюсь в адрес недальновидных снабженцев, не обеспечивших запасы масок в достаточном количестве. Ведь этот пункт упоминался в публикациях об управлении рисками, которые я читал. Я опрашиваю врачей, кто из них готов к удаленной работе. Разумеется, речь идет не о дистанционном вскрытии трупов, а о составлении отчетов: больше половины нашего рабочего времени уходит именно на такую работу, а для этого присутствовать в университетской больнице совершенно необязательно.

16 марта: закрываются все образовательные учреждения. Отменен наш третий семинар по вопросам компенсации морального вреда за причиненные телесные повреждения. Тем временем мне нужно организовать работу в опустевшем отделении с тремя студентами. Задача не из простых. Когда я прихожу в морг, то не верю своим глазам: родственники усопших собираются в группы, пожимают друг другу руки, обнимаются… Я срочно (еще даже до официальных инструкций) ввожу исключительные меры для приема посетителей в морге. Сами работники морга задают бесконечные вопросы на санитарные темы. Как обмывать и одевать покойников? Возможно ли это или нет? Удалять ли электрокардиостимуляторы? Как принимать родственников? Как бальзамировать тело и наносить косметику на труп? Что делать с посещением больных? Не дожидаясь мнения дирекции, у которой забот хватает и без нас, я предлагаю сотрудникам по возможности работать из дома.

17 марта: вводится карантин. Начиная с этого дня исследования тел жертв полностью прекращаются – мы все остаемся дома, так как в комиссариат полиции никто больше не обращается. Теперь все сосредоточены на вопросах жизни и смерти. Системные администраторы устанавливают нам программное обеспечение, необходимое для удаленной работы, которая получает официальный статус.

18 марта: все электрокардиостимуляторы умерших в больнице людей теперь будут удаляться работниками морга (обычно это происходит в самих отделениях), которые будут облачены в полную защитную экипировку, включая респираторы FFP2. Все согласно строгим правилам. Те же правила действуют и в прозекторских.

22 марта: Институт судебной медицины Университетского медицинского центра Гамбург-Эппендорф начинает исследовать, как долго коронавирус остается активным в телах инфицированных пациентов после смерти. Поскольку на территории федеральной земли Гамбург (Германия) вскрытие тел всех пациентов, скончавшихся от ковида, стало обязательным, то было решено воспользоваться этой ситуацией и изучать сам вирус. Выяснилось, что вызвавший пандемию вирус SARS-CoV-2 может быть причислен к III или даже IV группе патогенности. Вскрытия людей, скончавшихся от ковида, следует проводить только в тех помещениях, где, согласно правилам, предусмотрен как минимум третий уровень биологической безопасности. Однако проблема в том, что в Институте судебно-медицинской экспертизы Пуатье, как и в других городах Франции, таких помещений нет. А в Германии есть.

23 марта: мы находим специальное помещение и устанавливаем отдельный вход в морг для посетителей с подозрением на ковид. Нужны ли нам мобильные рефрижераторы для трупов? Мнения разделились. Где их парковать? Я расклеиваю на двери морга предупредительные плакаты «Риск заражения Сovid-19».

25 марта: Высший совет общественного здравоохранения Франции публикует рекомендации по вопросам организации похорон и подготовки тел умерших. Поскольку я регулярно читаю материалы про ковид на американском сайте CDC, все эти рекомендации кажутся мне абсурдными. Я отказываюсь от классической подготовки тел умерших к захоронению в морге, так как теперь необходимо принимать во внимание еще совершенно неизвестный биологический риск. Доступ родственников к телу усопшего ограничен: два человека и двадцать минут, все контакты исключены. Я временно отменяю обычные погребальные ритуалы.

26 марта: для родственников умерших на парковке возле морга стоит рефрижератор. Выбора нет – все морозильные камеры заполнены телами. Мы перемещаем все тела, которые поступают по линии судебной медицины, и предоставляем все морозильные камеры морга под тела людей, скончавшихся от ковида: их все больше и больше.