Читаем Прямой эфир (СИ) полностью

Киваю, закрывая кран, и аккуратно обхожу черноволосую даму, в эту секунду поправляющую прическу. Не переношу такие сладкие ягодные ароматы…

И стоит этой мысли коснуться моего сознания, как невесомый шифон выскальзывает из ослабевших пальцев. Так пахнет только ОНА. И плевать, что миллионы женщин нашей планеты отдают свое предпочтение таким приторным композициям…

Разворачиваюсь, не дойдя до вожделенной сушилки лишь пары шагов, и упираюсь взглядом в карие глаза, горящие превосходством и нескрываемым ликованием.

— Отлично выглядишь, Лиза, — губы, обведённые красной помадой, выплевывают мое имя, а руки уже опускают маску на туалетный столик.

Не изменилась она. Совсем. Все так же самоуверенна, ухожена, идеальна и боже… Я что, пою дифирамбы любовнице мужа?

Вскидываю голову, не желая выдавать волнения, от которого дыхание мое участилось, и подобно своей сопернице, не слишком-то аккуратно избавляюсь от нелепого аксессуара, ничуть не сожалея о бусинах, слетевших на кафельных пол. Если и выдерживать этот поединок, то без всяких ширм, глаза в глаза.

— Даже не верится, что ты не так давно родила. Сколько твоим девочкам, месяца два?

— Четыре, — не знаю, зачем поправляю ее. Наверное, хочу, чтобы она знала — я не стану трястись как заяц, пока она ведет великосветские беседы, на манер царицы, снизошедшей до болтовни с простолюдинкой.

— Четыре, — повторяет, складывая руки на груди, и улыбается шире, демонстрируя ровные белоснежные зубы.

Где справедливость? Почему она не может быть хоть чуточку менее красивой, чтобы я не чувствовала себя серой мышью, ожидающей жестокой расправы в лапах лощеной тигрицы?

— Наверное, мне стоит тебя поздравить?

— Обойдусь, — делать вид, что мы старые приятельницы, случайно столкнувшиеся в ресторане — последнее, на что я решусь, после всего, через что мне пришлось пройти по ее вине. — Что ты здесь делаешь?

— Праздную, — отвечает и зачем-то подходит ближе, останавливаясь на расстоянии вытянутой руки. Клонит голову набок, сканируя мое платье, на юбке которого так и красуется мокрое пятно размером с мячик для гольфа, и, вздохнув, произносит:

— Эти устрицы — та еще мерзость, верно? Скользкие, бесформенные и совсем неаппетитные, — произносит, а у меня создается ощущение, что говорит она вовсе не о моллюсках. Такой она видит меня в своих глазах?

— Впрочем, обсуждать меню в туалете не принято. Расскажешь, как прошел этот год?

— Что-то не припомню, чтобы мы когда-то дружили. Так что, прости, но моя жизнь тебя не касается.

— Разве? Подружками мы, может, и не были, но ты ведь не станешь отрицать, что нас многое связывает?

— Например?

— Например, мой мужчина, которого я великодушно тебе уступила, посочувствовав твоему положению. Кому ты нужна, да еще и с довеском? Брось, — заметив, как я сжимаю руки в кулаки, больше всего на свете мечтая вцепиться в ее идеальную прическу, Яна смахивает с моего плеча невидимую соринку. — На правду не обижаются. И потом, не всем же рождаться красавицами…

— Ты для этого меня караулила? — усмехаюсь, приподнимая бровь.

Целый год выжидала, чтобы сделать парочку язвительных замечаний о моей внешности? Боже… Как она могла ему нравиться? Чем зацепила, тугими канатами привязав к себе мужчину, который готов был падать к ее ногам, стоило ей захотеть поставить его на колени?

— Не совсем, — отступает назад, и с кошачьей грацией отходит к зеркалу, на ходу разглаживая несуществующие складки на талии. Замирает, приоткрывая пухлые губы, и стирает с них излишки макияжа указательным пальцем.

— До твоего внешнего вида мне дела нет, — ловит мое отражение и, больше не отводя взгляда, бросает свои угрозы, то и дело выдерживая паузы, чтобы дать мне время переварить услышанное:

— Я просто хотела, чтобы ты помнила — я всегда рядом. За твоей спиной, впереди, опережая на пару шагов, или, возможно, даже в твоей постели… Ведь кто знает, о чем думает Игорь, ублажая тебя в спальне?

Жарко. Хочется ослабить корсет, ведь легкие мои полыхают, отравленные вишневым ядом, грозящимся въестся в мою одежду, осесть в волосах, и изувечить мою душу своими тяжелыми парами, оставив после себя уродливые ожоги.

Заставляю себя очнуться, когда давление ногтей на мягкую кожу ладоней становится нестерпимым, и впервые хвалю себя за то, что не поскупилась, накладывая на щеки толстый слой тонального крема. Пылать, как маковое поле, в присутствие этой дамы я себе запрещаю.

— Я дала Игорю время поиграть в семью, насладиться отцовством и немного усмирить взыгравшую совесть… А теперь, возвращаюсь. Возвращаюсь, чтобы забрать свое.

— Свое? — удивляюсь, как далеко она зашла в своем сумасшествии, и, прочистив горло, добавляю стали в свой осипший от волнения голос. — Шутишь? Не думаю, что тут есть хоть что-то, на что ты можешь предъявлять права. Он выбрал меня, Яна.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Сломанная кукла (СИ)
Сломанная кукла (СИ)

- Не отдавай меня им. Пожалуйста! - умоляю шепотом. Взгляд у него... Волчий! На лице шрам, щетина. Он пугает меня. Но лучше пусть будет он, чем вернуться туда, откуда я с таким трудом убежала! Она - девочка в бегах, нуждающаяся в помощи. Он - бывший спецназовец с посттравматическим. Сможет ли она довериться? Поможет ли он или вернет в руки тех, от кого она бежала? Остросюжетка Героиня в беде, девочка тонкая, но упёртая и со стержнем. Поломанная, но новая конструкция вполне функциональна. Герой - брутальный, суровый, слегка отмороженный. Оба с нелегким прошлым. А еще у нас будет маньяк, гендерная интрига для героя, марш-бросок, мужской коллектив, волкособ с дурным характером, балет, секс и жестокие сцены. Коммы временно закрыты из-за спойлеров:)

Лилиана Лаврова , Янка Рам

Современные любовные романы / Самиздат, сетевая литература / Романы