Пряничные туфельки

— А не боитесь, хозяйка, не покусает?

— Меня не покусает!

Она выбежала из кондитерской, охранник — следом. Так и есть: открытая настежь клетка, никто ничего не видел и не знает.

— Может, рысь забрал эсс Кан? — понадеялась она, вспомнив, что Рик сегодня хотел прогулять зверя в лесу.

— Нет, эсс уехал без рыси, — заверил охранник.

— Если нападет на кого, заставят платить! — поджала губы хозяйка таверны. — У меня не зверинец!

Ринна отмахнулась, медленно обошла двор и окрестные улицы, напрягая внутренний слух — ничего. Её зверь пропал.

— Надо сообщить эссу Кану, — хмуро сказал охранник, который всё это время таскался следом.

Да, надо. И где же Рик? Он так нужен сейчас! Ринна умирала от волнения, хотя и уверяла себя, что если Мика просто убежала, то с ней ничего не случится, она сумеет спрятаться и добраться до леса. Точно ли это так? Нет, ничуть, но не хотелось терять надежду.

Они вернулись в таверну. У входа стоял экипаж, рядом топтался угрюмый кучер. И сердце снова сжалось от плохого предчувствия. Хотя что ещё, казалось бы?..

Медленно она поднималась по лестнице, словно боялась. Распахнутая дверь. Резко пахнет каким-то лекарством. Бледный Рик на кровати, его глаза закрыты. Таз с окровавленными бинтами на полу. Ивар посреди комнаты — блестящие глаза, жесткие скулы. Колдун города Лаверри сидел на стуле возле кровати. Рик ранен — у него перебинтовано плечо и нога выше колена. Но ведь этого всего просто не может быть…

— Что случилось? Рик?!

Она бросилась к нему, но Ивар перехватил, задержал.

— Осторожнее, эсса. Его сейчас лучше не трогать, — у него был колючий, холодный голос, и такой же взгляд.

— Позвольте, — она дернулась, он не пускал.

— Но — почему? У него ведь защита… — пробормотала Ринна, вглядываясь в лицо Рика. — Как его рана? Эсс колдун?..

Колдун повернулся к ней, сказал:

— Хорошо, что эсса Кана сразу доставили ко мне. Поэтому он жив, — и смотрел он на Ринну с каким-то настороженным интересом.

— Оказалось, что защиты нет, — сказал Ивар почти любезно, — на нем висели обычные побрякушки. Но точь-в-точь такие, как его прежние, проверенные амулеты. Если очень внимательно рассматривать, можно найти мелкие отличия. Чьи-то ловкие пальчики поменяли его амулеты, эсса Кан. Чьи бы, как считаете? Это могли быть лишь те пальчики, которые с ним рядом, когда он спит, например. Которым он доверяет.

И даже глупец понял бы, на что он намекает. Но — Рик жив, а это главное!

— Прекратите, эсс Ивар, — она постаралась говорить спокойно и холодно, хотя ладони пришлось сжать в кулаки, чтобы унять дрожь. — Ничего глупее быть не может. Пропустите меня.

Она не подменивала амулеты Рика. Точно так же, как и не беседовала по ночам с эссом Готардом. Но…

Ей стало холодно от таких мыслей.

— Один амулет остался, тот, который одновременно гильдейский знак, — сказал колдун.

И тут Рик открыл глаза, прошелся медленным, затуманенным взглядом по комнате. Позвал негромко её:

— Иди сюда, кошка. Сядь.

Ивар тут же её отпустил, но не сводил глаз с них обоих. Она нетвёрдо подошла, присела на край кровати, осторожно взяла Рика за руку, его пальцы шевельнулись в ответ. Колдун тут же подскочил со свечой, уже горящей:

— Давайте сразу кое-что выясним, эсса. Принесите клятву на Пламени, что это не вы заменили амулеты. Или признаетесь, что это сделали вы?

— Не я, — она покачала головой, — и ничего об этом не знаю, — и поднесла ладонь к пламени.

Пламя не поднялось. Она с ужасом смотрела на огненный язычок, не отнимая ладони. Вот он начал расти, ну наконец-то…

И вдруг погас совсем.

— Вы сделали это, похоже. Вам придётся кое-что объяснить, эсса, — колдун нахмурился. — И пора послать за стражей. Дознание не моё дело. Это преступление. Давно их не было в нашем тихом городке!

— Я не обвиняю, я жив, это семейное дело, — возразил Рик. — Никакой стражи, я запрещаю. В чем дело, Ри? Объясни, что происходит?

Она отчаянно посмотрела на Рика.

— Я должна кое-что рассказать. Кажется, это важно.

Ну да, рассказать про визиты Вернана. И она виновата, что молчала до сих пор!

— Говори, кошка. В чём дело? — Рик говорил тихо.

Они скажут, что это попытка отвертеться. Тем более что Вернана никто не видел и, возможно, не увидят больше.

— Я не меняла амулеты. И как говорила с эссом Готардом ночью, тоже не помню… — она судорожно вздохнула, а в глазах разливалась чернота.

Она покачнулась и упала бы, если бы Ивар не подхватил.

— Эсса в обмороке, — сделал вывод колдун. — Ничего, сейчас я приведу её в чувство. Эй, воды! — крикнул он в коридор.

А сам продолжал:

— Эссу надо допросить. Вы хотите присутствовать, эсс Кан? Вам лучше бы поспать, вы слабы. Кстати, если эсса переночует в каземате при караулке, она станет гораздо разговорчивей, это проверено. Можно послать за стражей, но делу ход пока давать не станем.

Рик только отрицательно мотнул головой. Он побледнел ещё больше.

— Никакой стражи! — рявкнул Ивар. — Приводите её в чувство, вы же колдун, вы можете!

— Как скажете, — поморщился колдун. — Выпейте пока укрепляющее, эсс Кан. Как же я не люблю эти семейные преступления.

Глава 13. Сломанная кукла