Пряные дни

— Это верно. Я голосую за внедорожник, — категорично заявила его мать.

Евгений обратил внимание на обсуждаемые автомобили, попутно отметив, с каким спокойствием его спутники выбирают машину. Будто они не собирались угонять ее из-под носа у подвыпившей компании, а стояли посреди шоурума солидного автосалона и лениво осматривали выставленные образцы.

Слева стояли древние «Жигули», типичная «Боевая Классика», подвергшаяся массированному и беспощадному гаражному тюнингу. Формы прародителя с трудом пробивались сквозь нагромождение всевозможных накладок, спойлеров и кричащую раскраску. Венчало все это безобразие воздетое к небу гротескное антикрыло.

Посередине виднелся неплохо сохранившийся «Фокус», которого аналогичная участь вроде бы миновала. Именно из его чрева раздавался грохот, за неимением лучшего слова называемый музыкой.

Ближе всего к прячущимся за забором заговорщикам находился большой внедорожник, который, судя по толстому слою облепившей его засохшей грязи, активно использовался для покорения окрестных проселков в ходе импровизированных трофи-рейдов. В ходе сражений с распутицей и лужами он успел лишиться обоих бамперов и боковых зеркал, а расчищенные «дворниками» участки на грязном лобовом стекле выглядели как бойницы бронетранспортера.

— Ну и ведро! — возмутился журналист. — Уж лучше бы вы «жигуль» взяли.

— Я тоже не испытываю особой радости, — согласилась с ним Оксана, — но у него перед остальными есть одно неоспоримое преимущество — он большой.

— И что с того?

— На заднем сиденье должно быть просторно.

— Для чего? — подозрительно нахмурился Евгений. — Чем это вы собираетесь в машине заниматься?

— Не твоего ума дело! — огрызнулся Николай.

— Фу, Коля! — пожурила его мать. — Зачем же грубить?

— Он задает чересчур много вопросов!

— Это у него профессиональное, — усмехнулась Оксана и положила руки им на плечи, словно желая примирить своего сына с Евгением. — Я считаю, что он имеет право знать.

— Не потому ли, что у меня не будет возможности с кем-нибудь своими знаниями поделиться? — с саркастической усмешкой осведомился журналист.

— Опять ты за свое, — поморщилась девушка. — В любом случае, главное ты уже знаешь, и прочие подробности ничего в твоей судьбе не изменят.

— Спасибо, мне сразу полегчало, — Евгению по-прежнему было немного не по себе, но любопытство оказалось сильнее. — Так почему же внедорожник?

— Любой оборотень испытывает сильный дискомфорт, если не имеет возможности быстро сменить облик. А потому все мы предпочитаем одежду, которую можно быстро с себя скинуть, и машины, где в случае необходимости это можно без особых проблем проделать. Минивены, большие внедорожники, на худой конец, представительские лимузины — в малолитражку оборотня никаким калачом не заманишь. Эдакая легкая форма клаустрофобии, если хочешь. Именно поэтому мы возьмем джип, пусть даже и такой чумазый.

— Я все понял, — кивнул Евгений, — кроме одного: как мы его возьмем?

— Дайте мне две минуты, — Оксана убрала руки с их плеч и бесшумно отступила назад, в темноту, — потом выходите.

— Что вы задумали? — журналист обернулся, но сзади уже никого не было.

— Слушай, ты! — Николай грубо схватил его за шиворот и торопливо зашептал прямо в ухо. — Я не знаю, что думает моя мать, и какие планы на тебя строит, у нее сейчас вообще в голове не все на месте. В любом случае, я с тобой сюсюкать не собираюсь. Если ей хочется поиграть в хорошего следователя, ради бога, но тогда я буду плохим! Тем более что я тебе никаких дурацких обещаний не давал. Так что, дабы избежать неприятностей, засунь свое неуемное любопытство куда подальше и помалкивай! А то ты, как я погляжу, слишком уж расслабился. Новых друзей себе нашел! — для придания своим словам большего веса он еще раз встряхнул Евгения. — Мы тебе не друзья и даже не приятели, понял?

— Понял, — буркнул журналист.

— Еще раз рот без разрешения откроешь — свинцом заткну! Ясно?

— Яснее некуда.

— Тогда двигай вперед, и никакой самодеятельности, — парень толкнул его в сторону машин, а сам наклонился и поднял из травы сверток с одеждой, наспех замотанной в клетчатую рубашку. Евгений даже не заметил, когда этот кулек тут появился. Рядом валялась испачканная в крови марлевая салфетка, которую он накладывал Оксане на зашитую рану…

В том, как они шли прямо к группе подвыпившей и разгоряченной молодежи, присутствовала какая-то безумно-суицидальная нотка. Обычно Евгений, даже ощущая на боку тяжесть лежащего в кобуре пистолета, старался обходить подобные компании стороной, но сегодня все словно вывернулось наизнанку. Он почему-то совершенно не испытывал страха, напротив, его даже охватило некоторое возбуждение, азарт, как в предвкушении поездки на «американских горках». Щекочет нервы, горячит кровь, вбрасывая в нее адреналин, но совершенно не пугает. Чудно́.