Пряжа из раскаленных углей

Высшей ступенью сыскарей были те, кто стал полноценным магом и служил в сыске по собственному желанию. Этих магов было немного, они тоже различались по степени подготовки и умений, но только они могли надеяться на продвижение по службе, «подопечникам» же светило в лучшем случае жесткое подчинение без права на свободу. Решить, кто готов стать полноценным магом и когда, мог только их опекун, то есть опять-таки Валдес, а Главенствующий маг Имперского сыска отнюдь не спешил отпускать своих многочисленных рабов на волю. Однако выслуживаться им он не мешал, и наушничать, и подсиживать друг друга, проповедуя принцип о выживании сильнейшего.

Из одиннадцати человек, возвращавшихся из Ниннесута в отряде сыскарей (не считая самого Валдеса), только двое были обычными вояками. Еще трое – свободными магами, а все остальные – подопечными Главенствующего мага.

Берген был свободным магом и служил Имперскому сыску не за страх, а за совесть. То, что у него этой совести больше, чем достаточно, немало беспокоило двух других претендентов на капитанскую ленту – Крилитуса и Тирехата, с моим появлением нашедших для себя общего врага. Или повод объединиться против Бергена, державшего свой отряд сыскарей в ежовых рукавицах. Так я невольно стала еще и мечом, разрубившим хрупкий мост мира.

Время от времени Валдес вспоминал обо мне и тогда я часами ехала в его карете и развлекала его долгими беседами. Он хотел слышать о Лейне – я рассказывала ему о Лейне то, что он хотел слышать. О том, кто на самом деле был этот Лейн, ему знать не стоило. Он хотел знать о Хеде Ноилине – я сочинила чудную душещипательную историю о том, что однажды, когда я жила в … э-э-э… у озера Удабеда, я едва не утонула, а он, совершенно незнакомый мне незнакомец, меня спас. Откуда он там взялся? Ну, это у него надо спросить. Может, и шпионил в окрестностях Вельма, только мне откуда знать? Тогда Валдес замолкал и выражение его жесткого холеного лица принимало неприязненно-задумчивое выражение…

Пользуясь его благосклонным настроением, я старалась выяснить что-нибудь полезное для себя. Но на единственный интересовавший меня вопрос в конце концов получила обескураживающий ответ.

– Учить тебя? – рассмеялся Валдес, – Неужели ты думаешь, что я буду делать это сам? Твоя магия хороша, но это красота каменной змеи, от яда которой умирают в страшных мучениях. А я не такой болван, чтобы хвататься за хвост каменки голыми руками! Заманчиво, конечно, но лучше я подожду. В Вельме у меня есть парочка магов, которые разберутся, что с тобой делать.

Планы Валдеса меня не обрадовали – а ведь именно ради того, чтобы научиться обуздывать свою магию, я и согласилась поехать с ним. Но по здравом размышлении решила, что особенного-то выбора у меня не было тогда, нет его и сейчас. Против отряда вооруженных мужчин тогда я могла бы пустить единственное оружие, которое у меня было – магию. Но смог бы кто-нибудь меня остановить, когда моя магия вышла бы из-под контроля? И что произошло бы, если на предложение Валдеса я ответила бы отказом? Разумеется, глупостью было довериться человеку столь малонадежному, как Главенствующий маг Имперского сыска, но воспротивиться ему было бы еще большей глупостью. Впрочем, после бури в Ниннесуте мне было совершенно все равно – куда идти, что делать.

А о том, что произойдет в Вельме, когда я попаду в руки этой самой «парочки магов»… Об этом я подумаю позже.

День шел за днем, мы ехали на север. Путь наш пролегал по иным местам, ехали мы не теми дорогами, которые привели нас с Ленни на юг. Но я все равно узнавала их. Вельм приближался с каждым днем, а я до сих пор не знала, найду ли узду своей магии.

Одно радовало – в последнее время даже гнев на несносного Магето, явно вознамерившегося вывести меня из себя, не приводил к видению «нитей». Магию, вернее, магические предметы, я чувствовала по-прежнему остро, а вот в знакомый мир переплетений не погружалась. Я надеялась, что причиной тому был не только браслет у меня на ноге. Ведь я изменилась.

Я больше не была респектабельной Никки, владелицей золотошвейной мастерской. Я не была той перепуганной Никки, что бежала с Ленни и кормилась его ложью. Но я не стала и Кэсси, Кассандрой Тауриг, что однажды переступила через порог зеркальной рамы в городской Ратуше Кермиса и ушла в никуда. Я вернула себе память, но к себе не вернулась. Я потеряла все, что было мне дорого, и теперь в душе моей царила сосущая пустота. Я заполняла эту пустоту всем, чем угодно – тревогами о магии, ожидающей момента вырваться из меня наружу, пикировками с Валдесом, у которого училась больше, чем он хотел мне дать, наблюдением за интригами в военном отряде сыскарей, воспоминаниями о Ленни, чье недолговечное появление в моей жизни походило на полет обжигающей огненной птицы.

Запрещала думать только об одном. О Ноилине. Потому что от дум о нем пустота в моей душе становилась просто невыносимой.

Огрызаясь на Магето, я не испытывала и сотой доли того гнева, который умел вызвать во мне Ленни, а значит, и бояться выброса магии было нечего.