Пряжа из раскаленных углей

Мне нечего было собирать – в чем я пришла, в том и уходила. И мне не жалко было уходить, потому что уходила я совсем не той перепуганной девицей, как в тот зимний ненастный день, когда в мою лавку зашел Ленни… Но прочь воспоминания! Теперь все иначе.

Беспрестанно оглядываясь и прижимаясь к стенам, мы прошмыгнули во двор, а оттуда – в ворота. Немногие слуги почти не обратили на нас внимания. Все случилось подозрительно легко, а в последнее время я не верила в то, что давалось слишком просто.

– Не тревожься, Никки! – заявил неунывающий Дриан, подсаживая меня на одну из двух лошадей, покорно дожидавшихся нас за стеной, – После шторма всей сыскарей на улицы бросили. В городе гвалт и ужас, так что им не до тебя…

– Стойте!

Мы отъехали еще недалеко, однако от стен резиденции нас разделял взбитый копытами бурный поток жидкой грязи. Можно было пустить лошадь в галоп и даже попытаться оторваться от преследования. Но я не могла.

– Бежишь, значит? – холодно спросил Берген.

Я не отвела взгляд. Кивнула.

– А мне показалось, в тебе есть достоинство. Ошибся, значит.

Я вспыхнула. Лошадь подо мной нервно дернулась и пошла боком, смачно шлепая по топкой грязи.

– Ты знаешь, зачем я нужна Валдесу? – голос у меня прозвучал излишне тонко, словно крик раненой птицы, – Он хочет, чтобы я убила морского Зверя!

– Знаю.

– Знаешь? Но я не могу! Понимаешь? Я не могу его убить! – крик, отчаянный крик вырвался откуда-то из моей груди.

– Эй, послушай, капитан, – примирительно встрял Дриан, – Нельзя же бросать девчонку на гибель!

– Я видел, что она сделала в Ниннесуте. Не говори мне, что она девчонка.

– Да, я натворила бед в Ниннесуте, – я смотрела на свои руки и губы мои кривились от горечи, – Но я не умею управлять своей силой. Клянусь! Поверь мне, Берген. И я не уверена, осталась ли она вообще, эта сила.

Это я добавила уже тише и глуше, ни на кого не глядя.

– Отпусти ее, капитан. Зазря же погибнет, если останется с вами! – горячо добавил менестрель.

Берген смотрел на меня холодным пустым взглядом, и я подумала, что сейчас он рявкнет и заставит меня вернуться. Но он вдруг кивнул и сказал:

– Хорошо. Она поедет с тобой, человек. Но сначала я кое-что ей покажу.

Дриан нахмурился было и подался вперед, однако я остановила его жестом: слову Бергена можно было доверять безоговорочно.

Я не сразу поняла, куда он нас ведет. Мы объехали Жемчужные холмы, однако доехав до южных городских ворот, повернули не к выездным городским заставам, а миновали их по правую руку. Вскоре хилые и грязные домишки пригорода сменились более крепкими и высокими, но не менее грязными домами Лудильни. Мы въезжали в районы Вельма, где издавна проживала большая часть ремесленников столицы.

В кварталах Лудильни раньше я бывала только единожды, Громыхалку приходилось навещать чаще – кузнецам я оставляла не один заказ. Вот Конюшенный Извоз был для меня совсем незнаком. Но теперь казалось, что мне незнаком весь Вельм. Потому что эта часть города, находившаяся в самой низине столицы, была почти стерта с лица земли. Здесь были одни руины – голые бледные остовы стен высились среди куч лома и озер чавкающей грязи как одинокие зубы старухи. Лишившиеся крова люди одни обреченно рылись в обломках, другие в голос рыдали и проклинали чудовище, третьи дрались из-за драного шмотья. Немало было и тех, кому уже ничего и не нужно было. Поваленный фонарный столб соседствовал с упавшей наковальней, а детская колыбелька, расколотая надвое, лежала на груди мертвой женщины…

Мы ехали молча. Нас, чистых и сытых, провожали недобрыми взглядами, иногда под копыта бросались ребятишки, а то и женщины, выпрашивая монетку. Бедные, бедные люди…

– Я не могу, Берген, – в конце концов сдалась я.

– Что ты не можешь?

– Ты же ждешь, что во мне проснется совесть, я пойду и прикончу мерзкую гадину. Но я не могу этого сделать.

– Почему? – Берген даже не обернулся, голос его был холодным и бесцветным.

– У меня нет такой силы, чтобы с ней справиться. Я пуста, Берген. Даже Валдес это признал.

– Как же ты устроила бурю в Ниннесуте?

– Это все Ленни, то есть, Лейн. Он дал мне один амулет…

– Амулет – не проблема, – капитан наконец развернул лошадь и оказался со мной нос в нос, – Главное – что ты сама об этом думаешь.

Я молчала.

Берген некоторое время пристально изучал мое лицо, потом поднял голову и принялся так же пристально изучать хмурые низкие небеса.

– Езжай куда хочешь, – не глядя на меня, бесцветно произнес он, – Но подумай об одном. Возможно, ты – единственное спасение для этих людей.

И не бросив на нас более ни единого взгляда, уехал прочь.

– Нет, ты же это несерьезно? – бушевал Дриан.

Я уныло молчала. Большего безрассудства я, пожалуй, никогда и не замышляла. Нет, не идти на Сирену – я пока не выжила из ума, чтобы посчитать себя способной сразиться с ней. Но я никак не могла уйти из Вельма. Я останусь здесь до сих пор, пока все не разрешится.

– Ты же сама сказала, что не справишься!