Прибрежье: глубина (СИ)

Адам согласился отпустить Дина только после троекратного уверения, что тот абсолютно трезв и легко дойдет до своего дома. Ночь снаружи была почти теплой: дождь прекратился, ветер улегся в траву, затянутое тучами небо казалось выше, чем вечером. Дин постоял у обрыва, вглядываясь в море, пока ночная прохлада не пробралась ему под куртку, но так ничего и не увидел. В домике у маяка горел свет, одинокое оконце казалось крошечной искрой на фоне темных скал. Там не спал Крэйг, который вдруг так быстро убежал с вечеринки, но Дин решил потерпеть до завтра с выяснением причин: сегодня он слишком устал.

Дом встретил его теплой тишиной. Сил хватило только чтобы принять быстрый душ, а потом Дин упал в постель и почти сразу уснул.

Ему снилась ночь, черная и горячая, с облачной гривой и мерцающими жадными звездами вместо глаз. Ночь сопела ему в ухо, мокро фыркала, запускала под одеяло нетерпеливые руки, вытягивая Дина из сладких пучин сна.

– Я так скучал, – голосом Эйдана прошептала ночь, принимая, наконец, его облик.

– От тебя рыбой пахнет, – улыбнулся Дин, слабо отбиваясь.

– Это тюлени. Вообще я мылся, – обиделся Эйдан. – Ты что, мне не рад?

– Рад конечно! Не проснулся еще…

– Ну да, я так понял, у вас был сложный вечер.

Руки Эйдана ласково гладили под одеялом живот и грудь Дина.

– Не говори! У Адама очень колоритная родня.

– Да он и сам… да. Тебя они не обижали, я надеюсь?

Дин уже не в первый раз замечал, что после охоты Эйдан становится крайне активным и жадным до ласки. Это значило, что сегодня уснуть не выйдет.

– Нет, не обижали. Иди ко мне под одеяло весь, хочу тебя трогать.

– А я люблю тебя дразнить, – улыбнулся в темноте Эйдан.

Он откинул одеяло прочь и стал целовать Дина в живот, пальцами выписывая на его коже невидимые узоры. Легкая щекотка, ласка и близость Эйдана заставляли расслабленно мурлыкать – примерно как Тыковку, когда ее чешут в районе затылка. Дин раскинулся в кровати, позволяя Эйдану играть с собой, и собрался просто получать удовольствие.

– И люблю, когда ты такой!

Остатки одежды и сна как-то разом покинули Дина, он лежал перед распаленным Эйданом совершенно беззащитный, и прекрасно понимал, что ему это нравится. Ласкающие руки были горячими, как и всегда, но сегодня они особенно торопились. Дин негромко застонал, когда ребро ладони прошлось по чувствительному участку бедра, и закусил губу, стоило только пальцам сомкнуться на его члене. Иногда Эйдан становился настоящим садистом, и сейчас, похоже, наступил тот самый момент: иначе как объяснить что он – обычно такой нетерпеливый и требовательный – вдруг стал дразнить Дина, гладить и доводить до крайности вместо того, чтобы как можно скорее завладеть им, пользуясь беззащитностью жертвы после внезапного нападения? Было так хорошо, что думать не хотелось. Дин толкался в ладонь Эйдана, улыбался в темноту и урчал, как большой сытый кот. Он кончил, так и не дождавшись привычного вторжения, а потому Эйдану пришлось брать его совсем расслабленным и послушным, перевернув лицом в подушки. Постель слишком сильно нагрелась и ритмично вздрагивала под уверенными толчками Эйдана, и Дину казалось, что они плывут в разогретом море среди белых волн, и что наслаждение продлится вечно. Он не помнил, как Эйдан кончил, и когда они заснули в ту ночь.

Утро случилось поздним и пасмурным. Дин с трудом разлепил глаза, вглядываясь в полумрак спальни. Время завтрака он явно проспал, но даже это сейчас не имело значения. Первым делом Дин понял, что нос у него намертво заложен, а в горле першит. Винить в этом можно было только себя самого: кто же еще, разогретый после вечеринки, гулял в распахнутой куртке по росе, торчал на обрыве до посинения, а потом еще и не выпил лечебного чая на ночь?

Со стоном поднявшись, Дин убедился, что и тело у него прилично ломит, а суставы ноют.

– Просто прекрасно, – сказал он, и тут же закашлялся.

В дверь заглянула косматая голова Эйдана.

– Привет соням! Я уж думал, что не дождусь, ты все спал и спал.

– Да, зря я вчера после ужина погулял, – Дин вяло улыбнулся. – Опять горло болит, и нос не дышит.

– Хм, это значит… Постельный режим! – Эйдан просочился в спальню полностью и плюхнулся на кровать Дина. – Будешь лежать, а я – всячески тебя ублажать, идет? Давай, загадывай желания.

– Эйдан, с тобой даже болеть спокойно не получается, – Дин негромко рассмеялся, оберегая горло. – Чая… лечебного. Пожалуйста!

– Сию секунду. А ты лежи и не вставай, ясно?

– В туалет ходить можно?

– Можно, разрешаю. Только быстро, – Эйдан показал широкую улыбку и скрылся за дверью.

Вскоре вместе с Дином в постели оказались ноутбук, горсть флешек, кабель питания, две лишние подушки и столик с чаем и сухариками. Это не считая самого Эйдана, развалившегося поперек.

Дин редактировал фото. Скидывал с карт, удалял, кадрировал, корректировал, где необходимо. На экране были фото Эйдана, а живой оригинал лежал рядом, щекотался и говорил глупости.

Это был долгий и ленивый день, полный разговоров ни о чем, дурацких шуточек и ласковых прикосновений. Дин еще не знал, как часто он будет вспоминать этот день.