Прибрежье: глубина (СИ)

На это и надеялся Дин, когда наугад пытался снять сквозь волнение у борта лодки их таинственного спутника, поэтому с философским спокойствием внимательно просматривал фото, сразу удаляя лишние. Вот на одном кадре видна какая-то тень… на другом – что-то, похожее на водоросли или пряди волос. Много неясных фото, где действительно есть что-то темное под водой, но четкий контур рассмотреть никак не удается. Дин отобрал несколько кадров, где явно что-то виднелось, и принялся сдвигать значения цвета и освещенности. Он вырезал относительно явные кусочки темного под водой и составлял хотя бы примерный коллаж. Спустя три часа работы на мониторе красовалось что угодно, но только не рыба.

У существа было четыре длинные ноги, завершающиеся широкими юбочками плавников, длинный – гораздо длиннее задних ног – хвост из волос или каких-то тонких щупалец, плотное тело и узкая, похожая на лошадиную, голова. Дин смотрел на тварь и чувствовал, как поднимается в нем гнев. Уехали они, как же! Ушли в глубокое море, ха! Это было обидно и противно, и сейчас, если бы Эйдан рискнул появиться, Дин не задумываясь врезал ему по физиономии.

Дождь все не заканчивался, приближались сумерки. Из-за низких туч темнеть начало намного раньше положенного срока. Дин не мог успокоиться и заняться чем-то другим: невольно он то и дело возвращался к получившейся картинке, а мысли только и крутились вокруг этой темы, заставляя вспоминать подробности и незначительные детали. Цвет фигуры был не виден под водой, так что определить, кто именно был в море, навскидку не получалось. Возможно, ситуацию спасли бы копыта, превратившиеся в плавники, но Дин понятия не имел, могут ли так все морские кони, или только один конкретный вид. Кажется, у Эйдана все равно оставались копыта… или нет?

Злость накатывала волнами, контролировать ее не получалось. Дин уже несколько раз останавливал себя от того, чтобы открыть окно и наорать все, что он думает, прямо в дождь. Смотреть фильмы не получалось, читать книги тоже. О работе над оставшимися фото и речи быть не могло: Дин то и дело норовил залить все красным или черным. Потеряв надежду успокоиться самостоятельно, он решил воспользоваться народными средствами.

Виски стоял в баре еще с зимы. Так уж вышло, что ни он сам, ни Эйдан не были серьезными поклонниками этого напитка, поэтому открытая бутылка держалась и могла бы прожить еще долгую и интересную жизнь. Дин вытащил ее на свет, убедился, что внутри есть еще примерно грамм двести янтарной жидкости, отвинтил пробку и приложился прямо к горлышку. Текучий огонь опалил пищевод, рождая мимолетную мысль об огнедышащих драконах. Раньше можно было спросить о них у Эйдана или деда, а теперь, наверное, у Адама. Раз есть легенды о драконах, то и в реальности они должны были существовать, разве нет?

Дин сел прямо на пол, прихлебывая виски из горлышка. Очень некстати он осознал, что вообще-то голоден, поскольку бутерброды давно закончились, а он, в пылу баталий за четкость снимков с этой чертовой лошадью, совсем забыл о еде.

– Напьюсь вот, и буду валяться тут, холодный и голодный, – хихикнул Дин мстительно, сам не зная, к кому обращается.

Он взялся было исполнять свою угрозу, даже голову запрокинул повыше, но в результате чуть не захлебнулся и отставил бутылку, отплевываясь. Дверь в кухню была открыта, кухонное окно оказалось как раз напротив. В какую-то долю секунды Дин был уверен, что видит там, за стеклом, мутную от дождя темную лошадиную голову.

Это мог быть обман зрения, преломление света в каплях воды, плод совместного труда туч и ранних сумерек, это могла быть игра воображения, но Дин прекрасно, удивительно ясно понимал, что это не так. Все эти случаи были кусочками одной картинки, и сейчас у него в голове образовалась полнейшая каша из образов, снов, фотографий и легенд. Скорее всего, разгадка придет сама собой, когда ее не ждешь, но сейчас все скопившееся давило на сознание. Дин вскочил на ноги, на всякий случай сбегал к окну в кухне (разумеется, никого там уже не было), подхватил бутылку и выскочил за дверь, в чем был одет. Дождь тут же забарабанил по голове и плечам, шерстяные носки мгновенно промокли и набрякли водой. Чувствуя, как струйки воды текут по спине прямо в джинсы, Дин понял, что вся его злость куда-то уходит. Выбегая, он думал, что станет сквернословить и кричать в дождь, проклинать Эйдана и орать до полной потери голоса, вспоминая все его прегрешения, а теперь ему стало смешно.

– Да пошел ты к черту, Эйдан Тернер! – крикнул Дин, покатываясь со смеху. – К черту, слышишь?

С этими словами он вошел в дом и захлопнул за собой дверь. Мокрую одежду Дин побросал прямо в холле у двери, наспех обтерся полотенцем, погасил везде свет и рухнул спать.