Причина причин (СИ)

Майрон задумчиво разглядывал палантир в своих руках, гадая, что увидит в нём. Невыносимо, бесконечно долго влюблённый не видел Трандуила. Столько раз за прошедшие годы он порывался взглянуть на эльфа хоть на короткий миг, но страх увидеть его улыбающимся кому-то другому, был сильнее. Палантир вновь занял свое место на бархатной подушке. Холёная рука погладила тёмный камень, на пальце блеснуло крупным рубином кольцо. «Чуть позже», — обращаясь то ли к камню, то ли к самому себе, проговорил Майрон.

С течением времени убранство покоев тёмного властелина преобразилось не менее, чем он сам. Неясный свет факелов сменился множеством мерцающих огоньков свечей, что придавало обстановке некую торжественность. Огромные зеркала увесили стены. Майрон обожал свое отражение и откровенно любовался им всякий раз, скользя по залу, облачённый в неизменно роскошные длинные бархатные одеяния. С тех пор, как отпала надобность скрывать своё обличье от себя и слуг, настроение хозяина Дол Гулдура заметно улучшилось, и на его лице стала появляться улыбка.

Сделав знак налить вина с видимым усилием склонившемуся в поклоне Миндону, господин подумал: «Как он постарел! Его еле держат ноги, что никак не радует мой взор. Пора его сменить… — и вслух добавил: — Пришли мне юношей из слуг, да чтоб покраше».

Миндон склонился ещё ниже — уже от горечи, сознавая, что его счастливые дни вблизи хозяина минули.

Вальяжно развалясь в глубоком кресле, кончиком белоснежного пальца задумчиво водя по чувственным губам, Майрон оценивающе разглядывал выстроившихся перед ним юношей, поблёскивая золотом глаз из-под пушистых ресниц, втайне сожалея, что перед ним не эльфы.

Миндон незаметной тенью стоял в углу, с тоской глядя на эту картину и вспоминая, как когда-то среди таких же юношей перед хозяином стоял он сам. С той разницей, что господин тогда выглядел иначе.

Пять пар глаз не могли отвести взгляд от яркого — прекраснее, чем сама мечта — видения. Пять сердец гулко бились желанием стать избранным.

Взгляд Майрона скользнул по стройным фигурам и порозовевшим от волнения лицам и задержался на светловолосом юноше, в чьих серых глазах читалось неподдельное восхищение. Уголки губ тёмного властелина чуть дрогнули в подобии улыбки, а ресницы вспорхнули вверх — Майрон подумал в этот миг о Трандуиле.

Юноша совсем смутился под обволакивающим взглядом медовых глаз господина, дыхание стало сбивчивым, а лицо — совсем пунцовым. Лёгкий жест руки, украшенной сверкающим рубином, дал понять, что выбор сделан.

Майрон продолжал терзать юношу своим лучистым взглядом, а тот был настолько растерян, что, казалось, вот-вот лишится чувств. Демон явно забавлялся, приводя в смятение ослёпленного его красотой и очарованием смертного. Он действовал, словно охотник, пробующий свои силы на мелкой дичи прежде, чем начать преследовать действительно желанную цель.

Решив загнать коготки поглубже в жертву, Майрон елейным голосом спросил:

— Твоё имя?

От звука голоса хозяина юноша перестал дышать, и, вероятно, не сразу вспомнил, как его зовут. Горло так сдавило от волнения, что ему едва удалось пролепетать:

— Калад.

Не меняя выражение лица, но внутренне усмехаясь, Майрон сладко продолжил:

— Ты так пуглив, Калад? Чего ты так боишься?

Бедный малый побледнел, действительно испугавшись, что, ещё не приступив к обязанностям, уже вызвал недовольство господина. Судорожно сглотнув, он пробормотал:

— Мой господин, я не надеялся быть удостоенным такой чести. Я счастлив и растерян.

За этими словами последовал поклон настолько низкий, что, казалось, юноша согнулся пополам от потери сил. Майрон не выдержал и рассмеялся:

— А ты забавный.

Новый слуга, услышав пленительный смех повелителя, окончательно понял, что отныне смысл его существования заключен в этом невыразимо прекрасном создании.

— Тебя обучит Миндон, — ещё раз приласкал слух юноши звуком своего чарующего голоса тёмный властелин, отпуская слугу лёгким жестом.

Через несколько дней Калад, уже посвящённый во все тонкости и вкусы Господина, впервые прислуживал Майрону, втайне любуясь стройным станом Повелителя, прохаживающегося по залу с бокалом любимого вина. Майрон отлично знал, что за ним наблюдают восхищённые глаза слуги, и специально позволял рассмотреть себя, как можно лучше.

На самом деле он так долго был лишён своей прекрасной оболочки, что теперь искал малейшее подтверждение тому, что он хорош, как прежде, когда его облик и манеры пленяли даже эльфов. Изо дня в день жаркие взгляды молодого слуги убеждали Майрона в том, что его сомнения напрасны.

Пока едва дрожащие руки снимали с Майрона одежды, тот вспоминал похожую сцену, когда на его месте был эльфийский владыка. Майрон тайком поглядывал на Калада, изо всех сил старавшегося изображать безразличие. Мгновение за мгновением, движение за движением, Майрон, словно по нотам, повторял ситуацию, в которой он в последний раз видел Трандуила.