Причина причин (СИ)

Как только Майрон стал ходить, ему были отведены покои, что примыкали к покоям Трандуила. Но влюблённые всё равно большую часть времени проводили вместе либо у Майрона, либо у короля. Майрон купался в любви Трандуила. О таком счастье он и помыслить не смел — жить бок о бок с любимым, не таясь и не прячась. Мог ли он, в край ослабевший, одинокий, безобразный, издалека наблюдая за гуляющим по лесу Трандуилом, вообразить, что его изумительно красивый король не только не отшатнётся от неприглядного вида возлюбленного, но и будет искать его близости? Как в тот вечер, когда Трандуил, опустившись на колени сидящего на стуле с высокой резной спинкой Майрона лицом к нему, обнял уже сильное, но всё еще далёкое от прежнего совершенства тело, и, прижавшись щекой к щеке майа и закрыв глаза, зашептал врачующие вереницы слов. Майрон обвил тонкий стан любимого и ещё крепче прижал его к себе. Закончив шептать, Трандуил вздохнул и, чуть отстранившись, взглянул в золотистые глаза и улыбнулся. Вдруг, совершенно неожиданно для Майрона, король приник губами к его устам. Невесомая нежность поцелуя Трандуила быстро уступила место нетерпению страстного желания.

Сплетаясь с возлюбленным языком в глубоком поцелуе и руками в тесном объятии, король тихонько постанывал, призывая Майрона к близости. Тот, едва сдерживаясь и переводя дыхание, взмолился, зарывшись лицом в мягкие благоухающие пряди: «Что ты делаешь со мной, любимый! Я думать о таком не смею, пока не стану мил твоим глазам!» Трандуил прошептал в ответ: «Ты мне мил в любом обличье, я узнаю твои объятия, твой вкус, твой запах… Ты мне желанен и такой. Настанет день, ты станешь прежним, но нам его не нужно ждать, чтобы творить любовь… Мой Майрон…»

Жаркое дыхание короля опаляло кожу Майрона, а его руки настойчиво скользнули под одежду. Трандуил вновь заглянул в лицо майа, и тот увидел, как в любимых глазах все грани голубоватого хрусталя сверкают любовью сквозь пелену желания, словно рассветные лучи сквозь утреннюю дымку. Взгляд короля лишил Майрона остатков сомнений, и он, со стоном прижав к себе Трандуила и слившись с ним в страстном поцелуе, встал со стула и понёс свою драгоценную ношу к ложу. «Прошу, закрой глаза, любимый!» — прошептал Майрон, снимая с себя последние покровы одежды и не отводя взгляда от сияющих нежностью глаз короля, раскинувшегося на ложе в ожидании ласки. «Ничто не станет для меня причиной, чтоб не смотреть на то, что я люблю», — прошептал в ответ Трандуил. Вскоре мелодия любви наполнила покои лесного короля.

— На что ты смотришь, Майрон? — спросил Трандуил, приблизившись к возлюбленному.

Улыбка алых губ стала чуть шире. Волшебный голос произнёс мечтательно:

— Еще немного, и небо обретёт цвет твоих глаз, когда свежевыпавший снег наполнит воздух искрами, а солнце скроет жар за серебристой пеленой. Снег мягко замерцает золотом в его лучах… как твои волосы… мой Трандуил…

Майрон перевёл влюблённый взгляд на короля. Тот, сверкнув кольцом на мизинце, поправил медный локон, брошенный игривым ветерком на любимое лицо, и прошептал:

— Так говорил мой сын…

— Он любит, — немного помолчав, ответил Майрон и вновь устремил свой взор вверх. — Тебя все любят, оттого и не судят нас, делящих одно ложе. Ведь ты не думаешь, что это неизвестно?

Золотистые глаза заискрились весельем.

Король рассмеялся:

— Конечно, это всем известно. Но во взглядах, устремлённых на тебя и на меня, я не видал насмешки или осуждения. Лишь восхищение. Ты восхищаешь эльфов, Аннатар… Всегда…

Последние слова король прошептал и приник к устам повернувшегося к нему Майрона. Тот крепко обнял Трандуила, вдыхая его запах, в который раз благодаря в душе за этот дар.

Видя, как меняется его собственный облик, и, наслаждаясь вниманием возлюбленного, майа не уставал мысленно благодарить Отца, так щедро одарившего его, сбившегося с пути мятежного сына, невзирая на все его преступления. Майрон переменился, но совсем иным не стал. Спесь и гордость в нём заметно поубавились, исчезла жажда власти, но некоторое неистребимое чувство превосходства и собственного величия осталось, что, однако, отнюдь не портило его. Напротив, возможно, именно это обстоятельство помогло тому, что народ Трандуила принял как самого незнакомца, так и то, что он стал избранником их короля. Истину о Майроне в Средиземье знали лишь трое: король, его сын и сам майа. Эльфы, кто мог знать Майрона по былым деяниям, уплыли за море после войны Кольца. Теперь влюблённые не опасались разоблачения или огласки. Майа много времени проводил в мастерских, вновь занимаясь тем, что некогда ему было так любо, охотно обучая своим искусствам эльфов, не прибегая к обольщению. Прекрасный и сладкоголосый Майрон дарил своё очарование лишь избранному эльфу — королю. А тот лучился счастьем, сияя, словно солнце.

Однажды вечером, проведя весь день за работой, Майрон нашёл своего короля за чтением в его покоях.

— Ты создал новое творение, что вновь сведёт людей с ума? — с улыбкой молвил Трандуил и, отложив книгу, взглянул на Майрона. Тот загадочно улыбался.