Причуды многоликого эроса

ЭРОТИЧЕСКИЕ ФАКТЫ

Вот уже 200 лет имя француза Донатьена Альфонса Франсуа де Сада употpебляется в нашем языке как синоним сексуальной распущенности и эротической магии. Так вот, один достоверный факт из его жизни до сих пор невозможно объяснить, если, конечно, придерживаться законов логики. Почти 30 лет с маркизом прожила его жена Пелаги де Сад, которая не только выполняла все эротические причуды мужа, но и горячо его любила. Не менее примечательна история их свадьбы, состоявшейся 17 мая 1763 года в городе влюбленных – Париже. Пелаги, в девичестве де Монтрей, была очень скромной девушкой и вышла замуж девственницей. И это в 21 год. При всем при этом она впервые увидела своего будущего мужа именно в день свадьбы. Пелаги уже была к этому времени достаточно наслышана о 22-летнем красавце, сумасброде и повесе Донатьене Альфонсе. Однако, вопреки уговорам родителей, она приняла предложение Альфонса и вышла за него замуж.

Кажется, что стремление убить свою жертву в процессе насилия не имеет ничего общего даже с животным миром. Ведь самец никогда не убивает самку, так как только вдвоем они способны продолжать свой род. Но в человеческом сообществе в далекой древности бушевали самые разные страсти. Например, не считалось зазорным просто-напросто съесть врага, потому что в этом случае энергия, ум и сила убитого человека как бы переходила к тому, кто съел его. Кроме того, нельзя забывать и о том, что в древности у людей нередко проявлялось стремление принести в жертву какому-то божеству живого человека.

У современного человека такой необходимости нет. Но при определенных условиях в сознании может пробудиться тот или иной инстинкт, который во многом сходен с древними обрядами. Поэтому субъект, склонный к чувственному насилию, как бы забирает у своей жертвы силу, разум, энергию именно в процессе насильственных действий. Ему кажется, что, порабощая другого человека, возможно, более высокоразвитого, чем он сам, он приобщается к чему-то возвышенному и прекрасному. Как будто свет, исходящий от другого существа, освещает и его самого.

Акт чувственного насилия можно рассматривать и с той точки зрения, что субъект, склонный именно к такому действию, приносит в жертву другого человека. Он приносит жертву страшному и жестокому божеству, которое живет в нем самом. И это божество требует крови, мучений, агрессии, заставляет повиноваться своей воле. По крайней мере так кажется самому «насильнику», и он делает все, чтобы следовать своей теории.

Человек, встающий на путь насилия, очень редко может свернуть с проторенной дорожки. Ведь если его разум, сердце, душа просят насилия, это значит, что в нем очень много агрессии, требующей выхода. Если агрессия не находит выхода, она начинает уничтожать самого человека, «есть» его изнутри. И очень часто субъект, обуреваемый такими страстями, ищет спасения именно в насилии. В этом случае ему нет необходимости истязать себя своей же агрессией, он вполне может направить ее на кого-то другого. Сам акт насилия приносит огромное удовлетворение именно потому, что способен на время освободить его от угнетающей его агрессии.

Иногда агрессия напрямую ассоциируется с силой. Поэтому среди определенной части населения, можно сказать, прямо-таки процветает культ насилия. Например, в подростковом возрасте насилие не видится грехом, а напротив, оно кажется достойным и правильным поведением, подобающим настоящему мужчине. Подростки часто самоутверждаются именно за счет насилия. Неокрепшее сознание несформировавшейся личности само подсказывает такие варианты поведения. И зачастую подросток следует именно такому пути, ему необходимо чувствовать и ощущать себя значимым и сильным.