Причуды многоликого эроса

Любовь связывает воедино множество людей. Но часто слово «любовь» употребляется не совсем точно. Любовью называют отношения между мужчиной и женщиной, создавшими семью для удовлетворения своих сексуальных потребностей. Но любовь – это и добрые чувства между родителями и детьми, братьями и сестрами, хотя такие отношения многие психологи называют заторможенной по цели любовью или нежностью. Заторможенная по цели любовь первоначально была вполне чувственной – в бессознательном она таковой и остается. Как чувственная, так и заторможенная по цели любовь выходит за пределы семьи и устанавливает связи между теми, кто ранее был чужд друг другу. По ходу развития любовь утрачивает однозначное отношение к культуре. С одной стороны, любовь вступает в противоречие с интересами культуры, с другой – культура угрожает любви ощутимыми ограничениями.

Любовь сына к матери как к женщине осуждается очень и очень многими. Но есть люди, которые относятся к эротическим связям между сыном и матерью как к нормальному явлению. Они считают, что просто у таких людей повышенная чувствительность, им хочется острых ощущений, привнесения в жизнь какой-то изюминки.

Эрос многолик. И это одно из его лиц, для кого-то – ужасное, отталкивающее, для других – манящее и притягательное, но как бы вы к этому ни относились, выражающее естество, сущность людей, их природу. Человек не виноват, что он таким родился. Наверное, нужно принимать людей такими, какие они есть. Ведь изменить свою природу никто не может. Это равносильно тому, что человек идет в церковь, чтобы избавиться от греха, очиститься перед Богом. Но проходит время, накапливаются другие грехи, человек повторяет то, что он когда-то сделал.

История знает много случаев, когда мать и сын оказывались в интимных связях. Эти факты становятся известны по прошествии многих лет и даже веков. Когда мы узнаем что-либо подобное о знаменитых людях, мы удивляемся и порой не можем поверить в правдивость таких высказываний, потому что такая «любовь» не укладывается в сознании «нормального» человека, живущего по законам общества, никогда не нарушающего их, тем более, если это касается человека авторитетного, выдающегося. Проверить эти факты невозможно. Кому хочется копаться в чужой жизни, разобраться бы в своей.

ВЕЛИКИЕ ОБ ЭРОСЕ

В любви не может быть страха. Совершенная любовь изгоняет страх.

А. Блок

Правда, есть такие люди, которые бесцеремонно вторгаются в жизнь постороннего человека. Им мало того, что они считают своим неотъемлемым правом проникать в частную интимную жизнь писателя или великого политического деятеля, да и просто обыкновенного человека, нет, им нужно еще докапываться до самых сокровенных тайн, тайн, ни для кого не представляющих интереса и принадлежащих исключительно одному человеку. Но, как бы общество ни осуждало таких людей, только благодаря их дотошному любопытству мы узнаем много интересного, зачастую ошеломляющего человеческое сознание. Каждый из нас по своей природе любопытен, но из-за эгоистических соображений и, что немаловажно, из-за уровня нравственного воспитания просто не может себе позволить копаться в чужой жизни, тем более, что общество подвергало до недавнего времени запрету обнародование эротической стороны человеческой жизни со всеми ее причудами.

Нашим знаниям о случаях инцеста мы во многом обязаны слухам и сплетням. Так, например, весной 1794 года по Парижу распространился с быстротой молнии слух, что Максимилиан Робеспьер, французский диктатор, один из величайших преступников, находится в близких отношениях с некоей гадалкой по имени Тео. Однако враги диктатора изменили ее имя на «Теос» (греческое слово, означающее Бог), чтобы иметь возможность называть ее матерью Бога. Эта сумасшедшая мечтательница испытывала сильную любовь к диктатору. Когда плутовка Тео запуталась в какой-то темной истории и была арестована, у нее оказалось письмо, в котором она называла Робеспьера словами «мой милый сын». Этого было достаточно, чтобы вызвать общественное негодование.

Наше развитие идет в том направлении, что внешнее принуждение постепенно уходит внутрь, и особая психическая инстанция, человеческое «сверх-Я», включает его в число своих заповедей. Каждый ребенок демонстрирует нам процесс подобного превращения, благодаря ему приобщаясь к нравственности и социальности.

Но с изумлением и тревогой мы обнаруживаем, что громадное число людей повинуется соответствующим запретам лишь под давлением внешнего принуждения, то есть только там, где нарушение запрета грозит наказанием, и только до тех пор, пока угроза реальна. В основном с фактами нравственной компромиссности людей мы сталкиваемся именно в этой сфере.