Приданое для Царевны-лягушки

- Старость, - зачем-то начал объяснять вслух Платон, - это, когда ленишься лишний раз вспомнить прошлое, потому что боишься участия в чужих проблемах. И вообще... "Долгая память - хуже, чем сифилис, особенно в узком кругу". Я уже недавно кому-то это говорил. Не помню...

Во дворе было тихо и спокойно. У подъезда не толпились соседи, чтобы глазами жадно слизать выражение лица Платона, всегда такого невозмутимого и отстраненного. Хотя чему удивляться? Он один был для немногочисленных и весьма состоятельных жителей этого дома натурой совершенно загадочной, но не вызывающей беспокойства - импозантный вид, одиночество...

Все еще находясь в состоянии потери чувствительности к несчастьям, Платон подумал, что соседи могли и не понять, кого именно и из какой квартиры выносят на носилках из подъезда.

Постояв у двери, он решил не искать ключи. Позвонил. Дверь открылась сразу, как будто Веня стоял за нею в ожидании.

- Тони!.. - начал было он, но осекся, увидев на лестничной клетке Птаха.

- Я все знаю, - сказал Платон, направился к спальне и чуть задержался на пороге: а вдруг это произошло именно здесь?..

- Это не в квартире было, - заметил его нерешительность Вениамин. Пойдем, покажу.

- Я только переоденусь, - буднично заметил Платон, закрываясь в спальне. Сигнализация! - крикнул он, напоминая.

- Ее больше нет, - крикнул Веня.

- Как это - нет? - высунулся Платон.

- Нету, нету, - подтвердил вошедший в коридор Птах. - Вон, все провода оторваны. Телефон-то хоть работает или как?

Веня молча пропустил его к тумбочке с аппаратом. В тот момент, когда Птах уже протянул руку, раздался звонок. Платон насторожился, Веня вздрогнул, а Птах даже слегка присел от неожиданности.

- Тебя, - племянник протянул Платону трубку.

Платон шел к этой проклятой тумбочке так трудно, так... невозможно трудно.

- Лейтенант Подогникопыто! - услышал он бодрый голос. - Информация для вас имеется. От меня лично.

- Сейчас не время, - с облегчением ответил Платон и положил трубку.

Он сделал два шага от тумбочки, когда телефон затрезвонил опять.

- Лейтенант Подогникопыто!

- Я все знаю. Сигнализация не действует. Вычеркните меня.

Когда Платон дошел до спальни, телефон зазвонил опять. Птах подождал, но Веня не двинулся с места. Платон тоже не реагировал. Тогда он снял трубку и нажал на рычаг, чтобы наконец позвонить самому.

Переодевшись, Платон обошел квартиру.

- Где Илиса? - спросил он. Вениамин, не сдвинувшийся за это время с места, посмотрел раненой собакой.

- Поехала с Федькой... На "Скорой" в больницу. Тони, сейчас твой друг узнавал по телефону, куда отвезли тело Омолова. Он так и сказал - тело.

- Он мне не друг.

- Он записал на бумажке номер больницы. Он сказал - тело.

"Неужели этот пройдоха меня обманул с ранениями?" - подумал Платон. Но представить, что Аврора вот так запросто взяла и убила племянника, не мог.

- Пойдем... Веня.

- Это недалеко.

Они вышли во двор и направились к детской площадке. Платон покосился на Вениамина, но тот шел уверенно. Остановился у высокой избушки, с одной стороны которой выходила скользкая металлическая горка, с другой - лестница. Низ избушки представлял собой нечто настолько авангардистское, что только при больших усилиях воображения можно было назвать куриными ногами.

- Здесь, - остановился Веня.

Платон огляделся. На качелях вдалеке кто-то взрослый тихонько раскачивал маленького ребенка. Шелестели липы.

- На детской площадке? У домика Бабы-яги? - понизил голос Платон.

- Да. Менты пулю выковыряли вот тут, - Веня показал на белеющую щербинку от недавно выбитой щепки где-то в районе предполагаемой коленки предполагаемой куриной ноги. Платон вдруг подумал, что ног сделано четыре, а у курицы их две. Он сам себе был противен, но ничего не мог поделать - напряженно, словно в данный момент это было самым важным, думал, сколько "курьих ножек" должно быть у избушки Бабы-яги.

- И что... Свидетели были? - спросил Платон.

- А как же. Парочка школьников, две бабки и сантехник.

- Рассказывай. - Платон присел на бортик горки.

- Короче, мы с Квакой поехали за аквариумом. Федька довел Аврору до бешенства и сунул ей пистолет. Но она долго сопротивлялась. Сказали, что Федька ее силой вытащил на улицу, принес сюда и поставил. Отсчитал пятнадцать шагов. Пока считал, Аврора пыталась удрать, хоть и крыла его последними словами при школьниках. Пьяная - что с нее возьмешь? Федька тогда уменьшил расстояние, обложил ее по-умному, она стала стрелять. Выстрелила три раза, потом ее сбил с ног сантехник. Говорят, - добавил Вениамин, закрыв глаза, - Федька очень удивился, когда падал.

- Все? - спросил Платон.

- Про Федьку - все. Мы подъехали как раз одновременно со "Скорой". Пока Федьку грузили на носилки, подкатили менты. А потом - наряд по сигнализации. По старой памяти завалили меня мордой в песок, но потом переключились на убойный отряд. Пока выясняли, кто здесь и зачем, я пошел в квартиру и выдрал пульт из стены. А потому что достали со своей сигнализацией!

- Веня, подожди, - прошептал Платон. - Я ничего не понимаю, а ты?

- Я все понимаю, а толку?