Приди ко мне во сне

Мери стала прикидывать, как ей лучше поступить: она могла взять в отеле лимузин и поехать в центр города, а могла присоединиться к какой-нибудь экскурсии. В общем, надо что-то предпринять, чтобы избежать встречи с ним. Она вернулась в холл отеля и справилась у портье. Через несколько минут отправляется автобус на экскурсию по Сахаре и Мемфису, которая продлится целый день. Прекрасно. Замечательно. Мери вернулась в свой номер и оставила записку Вэлком.

Когда она вошла снова в холл, к ней приблизился невысокий темнокожий человек:

– Мисс Воэн?

– Да.

Он подал ей конверт:

– Меня зовут Омар. Мистер Габри сказал, что я не должен беспокоить вас, пока вы отдыхаете, но, как только вы появитесь, просил передать вот это.

Она открыла конверт. Там она нашла брелок в виде золотого верблюда с ключами от автомобиля и записку:

Можно вам предложить взамен 10 000 верблюдов вот это? До обеда Омар в вашем распоряжении.

С любовью Рэм.

– Я не понимаю, что это?

Омар с улыбкой поклонился и начал двигаться к двери.

– Прошу вас выйти со мной на улицу.

Он подвел ее к автомобильной стоянке отеля и показал на белый «мерседес-седан»:

– Это для вас. Если пожелаете, вести автомобиль буду я. Ездить по нашим улицам с непривычки вам может показаться очень трудным.

– Машина? Такая? Вы шутите.

– Уверяю вас, мисс, что нет. Эта машина ваша.

– Я отказываюсь принять это. – Мери сунула в ладонь Омару ключи. – И можете передать мистеру Габри, чтобы он отправлялся со своей машиной и всем прочим знаете куда…

– Не понял, мисс?

Она сделала глубокий вдох:

– Передайте ему, что я благодарю его и говорю нет.

Круто развернувшись, Мери направилась к туристическому автобусу.

Большинство туристов в автобусе были из Германии, а поскольку немецкий Мери ограничивался двумя словами – nein [10] и Wiener Schnitzel [11], она сидела тихо и смотрела в окно. Автобус ехал вдоль Нила, мимо плодородных зеленых полей, что простирались по его берегам. На полях работали крестьяне, целыми семьями, здесь были ослы, верблюды, а иногда и буйволы. Только один раз ей удалось увидеть что-то похожее на трактор. То там, то тут у берегов ютились кирпичные хижины.

Через некоторое время пришлось остановиться – дорогу перегородил грейдер. Надо было переждать, пока он разровняет гравий. Водитель отошел в сторону покурить, а туристы вышли, чтобы размять ноги. Вышла и Мери.

За ее рукав тут же уцепилась маленькая, очень грязная девочка с нечесаными, спутанными волосами, в лохмотьях.

– Стило, – тихо попросила девочка. – Стило.

Она уперла пальчик в ладошку. Не понимая, Мери беспомощно посмотрела на водителя автобуса, стоящего неподалеку.

– Она просит что-нибудь пишущее. Они здесь очень бедные. Вы осчастливите ее, если дадите ручку.

Мери посмотрела в грустные умоляющие глаза. Она порылась в сумочке, нашла шариковую ручку и дала ее девочке. Та улыбнулась и умчалась прочь.

К Мери сразу же подскочили двое других детей, тоже грязных и оборванных:

– Стило! Стило!

Смеясь, она начала снова рыться в сумочке. Отыскала еще одну ручку и карандаш и отдала им. К ней ринулась целая стая.

Она подняла руки вверх:

– Больше нет. – И направилась к автобусу.

Туристы продолжили пусть в Мемфис. Уже у самого музея путь им преградило стадо черных и белых коз. Водителю пришлось медленно ехать, непрерывно сигналя.

Оказавшись внутри музея, Мери подождала, пока глаза привыкнут к полумраку, а затем вместе с остальными членами группы начала взбираться на балкон. Она стояла и смотрела вниз на гигантскую лежащую статую великого деспота и строителя Рамзеса II, искусно вырезанную из известняка. На его ладони мог поместиться современный складной стул, стоящий рядом.

Мери нацелила свою камеру и сделала снимок как раз в тот момент, когда в зал вошел человек. Вспышка заставила его зажмуриться, он даже прикрыл глаза рукой, а затем быстро вышел из здания. Позднее она заметила его среди экскурсантов – небрежно одетого египтянина с тонкими губами и нависающими веками. Она хотела подойти к нему и извиниться за то, что невольно ослепила его своей вспышкой, но не успела. Он растворился в толпе.

Извилистой дорогой автобус двигался дальше, к Сахаре, к Городу Мертвых, и Мери снова ощутила знакомое смутное предчувствие чего-то. То самое дежа вю, которое преследовало ее с момента приезда в Египет. Но сейчас, по мере приближения к Сахаре, оно стало сильнее и было окрашено печалью. Природу этого чувства она понимала не больше, чем и все остальные наваждения.

Она только ощущала какое-то природное родство с этой горячей высушенной землей, где от солнца, ветра и времени скала становится песком, а песок превращается в пыль.

Возможно, сама судьба привела ее сюда на этом голубом туристическом автобусе, наверное, так оно и есть, однако смутное ощущение чего-то ужасного, что должно произойти, заставило ее поколебаться, прежде чем покинуть автобус, когда водитель остановился и открыл дверь. В то же самое время что-то необъяснимое увлекало, тянуло, манило ее.