Читаем Приеду к обеду. Мои истории с моей географией полностью

Столько красоты вокруг, так хочется уберечь ее, поддержать, не дать сгинуть и раствориться в стройках, коттеджных поселках и необдуманных решениях… Как противостоять напору денег и бизнеса – не представляю…

Решила приобщиться немного к монастырской жизни, ну и ушла на один день в женский монастырь. Мне всегда все интересно, в том числе и пообщаться с монахинями, послушать их, что сподвигло взять на себя такой огромный труд – отмаливать грехи других, как они живут, как содержат хозяйство, видятся ли с родными. Посидеть с ними в трапезной, поесть настоящей монастырской пищи, переночевать в келье. Должна сказать, все ожидания оправдались сторицей! Удивительное погружение!

Монастырь в Воронежской области, куда мы приехали, называется Спасский женский монастырь Костомарово. Стоит в горной меловой расщелине, в природном заповеднике, в уникальном месте. Встретила нас матушка Сергия, объявила, что сегодня у нее послушание – встречать гостей. Повела с порога прямиком в трапезную – вкушать. По дороге от ворот к храму я по простоте душевной стала здороваться с монахинями, но безответно, только кивок головой и глаза в пол. Не положено отвечать.

Пока шли по длинной аллее в трапезную, заметила, что на территории монастыря все деревья очень странные – у них за ветками почти не видно ствола, и все ветки начинают расти прямо от самой земли, будь то береза, ёлка, рябина или вишня. То ли почва какая-то меловая, чем-то таким особым богатая так, что прет из нее зелень, то ли само место необычное, то ли еще что. У трапезной – розы небывалой красы и пышности и коты без счета. Трапезная внушительная, два длинных стола – для сестер и гостей, и один маленький, под иконами, для игуменьи. Стол для нас, гостей, уже накрыт – огурчики из своей теплицы, хлеб свежайший, только что из печи, молоко, сыр, сметана, йогурт, творог и масло из-под своей монастырской коровы, ну и яишенки-глазки. Потом сестра поднесла щавелевые щи и восхитительную тушеную картошку, похожую я последний раз ела только в детском саду. Вкус у продуктов забытый, не московский, а удивительно-ностальгический. Батюшка, который службу вел, тоже подошел потрапезничать, сел поодаль. «Как у вас там в Москве, суетно, а? – спрашивает. – Покоя там не осталось, покоя…» – и покачал головой. Я только и кивнула – как тут не согласиться…

Чуть позже на трапезу сама игуменья монастыря подошла, познакомиться, видимо. Среднего возраста, мягкая, спокойная, с тихим, но уверенным голосом. Я, конечно, полезла с вопросами своими пытливыми – приезжают ли, например, родственники? Да, говорит, конечно, у нас дом для паломников есть, вот туда и приезжают. А бывало, и мать с дочерью обе в монастырь уходят. А если старенькая монахиня заболевает совсем, подняться уже не может, ее отдают в дом престарелых? Что вы, говорит игуменья, ходим за ней до последнего, жизнь продлеваем как можем. А мужчины к вам приезжают? Конечно, и паломники, и работники, а как же! Но с улицы стараемся незнакомцев на работу не брать, только по чьему-то слову. А расстриги бывают? Уходят, всяко бывает, но это уже падший ангел, душа так и останется до самого конца дней неспокойной.

Посидели, поговорили обо всем, словно давно и хорошо знакомы, ответы на многие вопросы нашла, душа иногда такого требует… Потом ужин начался, сестры подошли. Их стол отдельно, пришлые за другим сидят. За столом каждая смотрит скромно перед собой, только к себе в тарелку, не по сторонам, у других ничего не просит и своим не делится, не принято это, зачем вводить соседку во грех чревообъедения. Поспрашивала поподробней про правила трапезы, интересно мне. Знала, конечно, но очень приблизительно и захотелось уточнений. Ведь монастырская еда считается у нас важной ветвью русской кулинарии и вобрала она все лучшее, народное, что пошло от исторической русской кухни. Именно в монастырях сохранились народные традиции и кулинарные привычки, именно в таких вот трапезных можно встретить совершенно забытые блюда. Когда вы, например, последний раз ели тюрю? А ботвинью? А кулебяку, тельное, да пироги-рыбники? А слышали хоть? Вот, то-то и оно.

Появились уже и устоявшиеся понятия – монастырский мед, рыба по-монастырски, монастырский квас, монастырский хлеб. Об этом обо всем и рассказали – как было принято питаться раньше, какие существуют правила сейчас, про современные и старинные монастырские рецепты.

Перейти на страницу:

Все книги серии Рождественская Екатерина. Книги путешествий, семейных баек и вкусных рецептов

Приеду к обеду. Мои истории с моей географией
Приеду к обеду. Мои истории с моей географией

Екатерина Рождественская – писатель, фотохудожник, дочь известного поэта Роберта Рождественского.«Перед вами книжка про прекрасную и неотъемлемую часть моей жизни – путешествия и еду. Про города, в которых побывала за эти пять лет, дороги, что не кончались, людей, о которых решила вспомнить, а еще и рецепты, что собирала повсюду.Но не могу не предупредить – это нетолерантные записки. Толерантность сегодня очень в моде, но я, извините, совершенно из другого теста. Пишу так, как есть, – черное называю черным, а некрасивое – некрасивым и подстраиваться подо всех или кого-то конкретного не собираюсь.Я родом из советского детства, когда многое было иначе и называлось своими именами. А если я все же кого-то обидела, то прошу прощения.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Екатерина Робертовна Рождественская

Документальная литература

Похожие книги

10 дней в ИГИЛ* (* Организация запрещена на территории РФ)
10 дней в ИГИЛ* (* Организация запрещена на территории РФ)

[b]Организация ИГИЛ запрещена на территории РФ.[/b]Эта книга – шокирующий рассказ о десяти днях, проведенных немецким журналистом на территории, захваченной запрещенной в России террористической организацией «Исламское государство» (ИГИЛ, ИГ). Юрген Тоденхёфер стал первым западным журналистом, сумевшим выбраться оттуда живым. Все это время он буквально ходил по лезвию ножа, общаясь с боевиками, «чиновниками» и местным населением, скрываясь от американских беспилотников и бомб…С предельной честностью и беспристрастностью автор анализирует идеологию террористов. Составив психологические портреты боевиков, он выясняет, что заставило всех этих людей оставить семью, приличную работу, всю свою прежнюю жизнь – чтобы стать врагами человечества.

Юрген Тоденхёфер

Документальная литература / Публицистика / Документальное
«Соколы», умытые кровью. Почему советские ВВС воевали хуже Люфтваффе?
«Соколы», умытые кровью. Почему советские ВВС воевали хуже Люфтваффе?

«Всё было не так» – эта пометка А.И. Покрышкина на полях официозного издания «Советские Военно-воздушные силы в Великой Отечественной войне» стала приговором коммунистической пропаганде, которая почти полвека твердила о «превосходстве» краснозвездной авиации, «сбросившей гитлеровских стервятников с неба» и завоевавшей полное господство в воздухе.Эта сенсационная книга, основанная не на агитках, а на достоверных источниках – боевой документации, подлинных материалах учета потерь, неподцензурных воспоминаниях фронтовиков, – не оставляет от сталинских мифов камня на камне. Проанализировав боевую работу советской и немецкой авиации (истребителей, пикировщиков, штурмовиков, бомбардировщиков), сравнив оперативное искусство и тактику, уровень квалификации командования и личного состава, а также ТТХ боевых самолетов СССР и Третьего Рейха, автор приходит к неутешительным, шокирующим выводам и отвечает на самые острые и горькие вопросы: почему наша авиация действовала гораздо менее эффективно, чем немецкая? По чьей вине «сталинские соколы» зачастую выглядели чуть ли не «мальчиками для битья»? Почему, имея подавляющее численное превосходство над Люфтваффе, советские ВВС добились куда мeньших успехов и понесли несравненно бoльшие потери?

Андрей Анатольевич Смирнов , Андрей Смирнов

Документальная литература / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное