Приеду к обеду. Мои истории с моей географией

Это про восхитительную природу и нечеловеческий труд братии, на это сначала внимание и легло, увидела, порадовалась. Но ехала по большому счету за душевным восторгом и трепетом, а этого не случилось. Может, и не надо об этом писать, может, и не стоило внимание обращать, не знаю, наверное, проблема во мне, может, и было это искушением и божьим промыслом – не дать мне получить этого восторга и трепета. Обо всём, что пришлось по душе, уже сказала – уникальная природа, богатая монастырская история, старинные сады, добрые люди, которые и есть основа основ. Но с первого же шага, который делаешь в сторону Валаама, понимаешь, что это большой и циничный бизнес-проект, все просто, ничего личного. Не знаю, думает ли кто на островах о душе (наверное, да, но те, скорее всего, с паломниками не встречаются), но о деньгах – в первую очередь… Такое ощущение, что вера поставлена на конвейер, одни «покупатели» уезжают, теплоход с другими причаливает. Как только сошли с «Метеора», нас под свое крыло взяла милая девушка-гид. Быстрей-быстрей, скорей-скорей, вы сразу за сыром пойдете, спросила? Что? За каким сыром, спрашиваю… А у нас сыровар в Италии стажировался, сыр сразу все идут покупать, а то не хватит.

Нет, говорю, давайте сначала в скиты и в храм. Это мы пойдем, но у нас еще хлеб монастырский хороший, кальвадос, рыбу сами выращиваем, коптим, рыбку в дорогу обязательно купите монастырскую и пирожки, я вас отведу. Нет, говорю, сначала все равно в храм. Девушка нехотя кивнула, и мы пошли бодрым шагом по Валааму под лозунгом: «Нельзя останавливаться, сзади идут другие группы! Надо быстрей, у нас все расписано по минутам!»

А когда попали наконец в храм, оставив все эти покупки на потом, я совсем расстроилась – заздравные и заупокойные записки надо было отдавать торговке у входа в церковь, она-де их передаст кому надо, свечи можно купить у нее же вместе с магнитиками, носками и всякой лабудой, но ставить и зажигать свечи в храме все равно нельзя – коронавирус… Какая, простите, связь? Складывайте, говорит, свечи у входа у названия икон, их потом зажгут. Или отнесут торговке – я ничуть бы не удивилась.

Поэтому хоть ехали в такую даль за отдохновением для души, трепета здесь не произошло. Какой трепет, о чем вы? Удивление и какая-то брезгливость, нарушение ритуала во всем, что оказалось для меня, во всяком случае, очень важным, если не решающим.

Зашла потом в монастырскую лавку – тяжелые золотые кресты, золотые братковые цепи с палец толщиной, кольца, перстни, печатки, ну и золотые святые с соответствующей ценой… Настоящий ювелирный магазин, разве что без кассового аппарата и пробы на изделиях. Такое ощущение, что библию в этих северных местах не читали: «…И вошёл Иисус в храм Божий и выгнал всех продающих и покупающих в храме, и опрокинул столы меновщиков и скамьи продающих голубей, и говорил им: написано, – дом Мой домом молитвы наречётся; а вы сделали его вертепом разбойников….»

И вкратце о паломническом обеде, который входит в тур. Гид нам несколько раз подчеркивала, какие тут сытные обеды, что кормят как на убой, много и вкусно. Но я совсем не про то, чем кормят, мы не за этим сюда ехали и вообще не рассчитывали на обед, а о том, как кормят. Я много раз за свою жизнь обедала в монастырских трапезных, знаю, как бывает и как дОлжно, но этот обед скорее походил на испытание, которое надо пройти. Я почувствовала, что мы, приехавшие, очень, конечно, мешаем там. Во всяком случае, создалось такое впечатление. Но терпят, деньги-то именно мы несем.

Долгая очередь с первого этажа вверх по лестнице в трапезную на втором, люди ждут, мнутся к стеночке, пока заново накроют. Конвейер. В огромном зале три длиннющих стола с лавками по обе стороны. Дается старт, народ занимает места. Про гигиену не думает никто, это в эпоху коронавируса! Столы липкие, приборы засаленные, хотя каким-то счастливчикам достались и одноразовые. Оно вполне объяснимо – людской поток идет, убирать некогда. Пролилось – высохнет, рассыпалось – смахни сам. Меню обычное, никто на большее и не рассчитывал – нарезанные тонкими дольками соленые огурцы, черствый хлеб (где тот хваленый монастырский?), постные щи, серая резиновая рыба, гречка, компот, прянички. Причем, на стол (отвечаю только за наш) все кидали, чтоб быстрей, а не ставили. Миска с гречкой, кстати, была вовремя поймана.

– Так, кто поел, быстро убирает за собой и выходит, слышите? Новая группа на подходе! А то баре расселись! Вон тот стол за собой не убрал! Чтоб такого больше не было! Ишь! Приехали, чтоб мусорить? – тетенька-работница орала на доедающих своим скрипучим тенором и звучало это очень по-советски, разве что метлой не погоняла.

Короче, насладившись этой пионерлагерной или просто лагерной атмосферой, мы сбежали, чтобы в кафе в нижнем саду тихо съесть блинчики со сметаной.