Приэльбрусье. Дверь в чужие миры

Очнулся я от воплей. Мой шаки пытался влезть в какой-то шатер из шкур, а обитателям шатра это активно не нравилось. Я быстро остановил шаки и велел ему пятиться. И тут же остановил снова, поскольку волокуша явно не была предназначена для движения назад. Вывалившись из волокуши, я заорал на бестолково бегающих вокруг дикарей, и, неожиданно для себя начал пинками их подгонять к волокуше, заставляя взяться за нее, крича на их языке «Возьми», и, сопровождая вопли пинками, для лучшего понимания, затем пантомимой показал, что волокушу надо поднять, и заставил своего шаки пятиться назад. Пока я дремал, шаки притащил волокушу в какое-то селение, и мы оказались на вытоптанной поляне, вокруг которой стояли то ли шатры, то ли вигвамы, над каждым из которых курился дымок. Мои помощники как-то незаметно рассосались по своим палаткам, а из той, в которую пытался влезть шаки, вытолкнули давешнего пацана. Я показал на него пальцем и спросил

– Ты – имя? -тот что-то пробормотал, я еще раз повторил громче

– Имя?

Он пробормотал громче несколько звуков из которых я расслышал что-то вроде «Пака».

– Хорошо, будешь «Пака», – сказал я, меня уже начала утомлять эта неразбериха,

– Кто вождь? – спросил я его.

– Ты вождь, – неожиданно ответил Пака. Но ход его мысли оказался мне на руку. Я взял его за плечо, зашел в палатку, из которой его вытолкнули и повторил свой риторический вопрос,

– Ты вождь, раздался нестройный хор голосов, вслед за писком моего пацана, в дымном сумраке шатра. Внезапно меня осенило, и я уже мысленно произнес свой вопрос, и замер, неожиданно моего сознания коснулись два осторожных ответа

– Ты Вождь.

– Идите за мной, – мысленно сказал я, и вышел из дымного вигвама. За мной вышел мой Пака и еще две девчушки неопределенного возраста, им можно было дать и по 15 и по 25 лет, настолько они были худы и чумазы. Я понял, что надо делать, и к концу моего вояжа по туземным палаткам, за мной уже таскалась довольно внушительная свита слышащих меня в телепатическом диапазоне. Когда я обходил вторую половину стойбища, я взял с собой только Пака, а остальным велел ждать меня у шаки, который стоял посередине местной площади и задумчиво жевал какой-то куст. По ходу дела я выяснил, что в селении нравы довольно просты, и Вождь всегда берет что хочет, а при дележе коллективной добычи у него право первого выбора, и он берет лучшие куски. На вопрос где будет мое жилище, Пака сказал мне:

– Где хочешь, можешь выгнать кого-нибудь из шатра и занять его, или приказать построить себе новый.

После официальной части я отправил свою свиту за жердями и веревками, а также за людьми, которые умеют строить шатры лучше других. Пока по лагерю шла суета, я попытался связаться со Страйком, и он мне ответил:

– Я над вами, вижу, ты развил бурную деятельность. На моей памяти так быстро племя еще никто не прибирал к рукам, обычно на это ухолило от трех дней до недели.

– Хорошо, что ты мне про это не сказал, – улыбнулся я – ты знаешь здешнюю розу ветров, шатер хочу поставить длинный, вдоль ветра.

– Ветер если есть, обычно дует вдоль ручья, по ущелью – ответил дорг, – кстати, не все тебя приняли, вон в том доме, с красной шкурой наверху, живет спятивший старик, который считает себя кем-то вроде шамана или бога, я слышу, он собирается убить тебя, и сам стать вождем. Сейчас его не воспринимают всерьез, но если ему удастся покушение, кто знает…

Как раз из этого шатра раздались вопли, и моего посланца выкинули на улицу, я понял, что сейчас и начинается настоящая борьба за власть и за жизнь, и рефлекторно велел мамонту топтать этот шатер, как шкуру харо, добавив к императиву часть гнева, который стал подыматься во мне мутной волной. Шаки тонко и визгливо завопил, подняв свой короткий хобот, но сейчас в его вопле был не страх, а гнев, и ринулся на шатер. Хорошо, что я успел своей свите дать задание снять с него волокушу. Через пять минут на месте шатра был разноцветный блин. Я успокоил животное, и снова поставил его в центр площади. Досадное происшествие настолько ускорило работу, что через час-полтора вдоль ручья уже стоял длинный шатер, поставленный по моему немудренному эскизу. Я просто два остова вигвама соединил продольными жердями и укрепил их «Х» образными распорками. Кстати, самые длинные жерди напоминали бамбук, но их было мало. Увидев, что шкуры на шатрах лежат кое-как, я велел уложить сначала нижний слой, затем внахлест следующие слои, как черепицу, и в дальнейшем велел укладывать шкуры только так, и ворсом книзу, к земле, если на них была шерсть. Потом велел принести мелких веток и постелить их на землю, сверху укрыть травой и шкурами, кострище обложить камнем, прикатить большие камни, сделать из них столы, в общем, раздал ценные, с моей точки зрения, хозяйственные распоряжения. За палаткой велел сделать подстилку и тент от дождя для шаки, и вымотавшись за этот длинный день, пошел спать, буркнув мысленно