Приэльбрусье. Дверь в чужие миры

Примерно через полчаса монотонного движения вниз по ручью я набрал довольно много дров, и уже собирался поворачивать, как мой мамонт сам остановился, поднял свой хоботок вверх и начал принюхиваться. Я почувствовал его страх и увидел, как он прижал к голове свои уши. Разыскав среди дров копье, подошел к нему и стал озираться по сторонам. Как и следовало ожидать, ничего не увидел. Но через несколько секунд как будто ледяной ветер коснулся моего затылка, резко обернувшись, успел увидеть только, как что-то сталисто-серое скользнуло в заросли на другом берегу ручья. Мамонт тоже заворочался и затряс головой. Ощущение опасности не исчезало, поэтому я отцепил волокушу от веревочного кольца на шее гиганта, и полез отцеплять вожжи, которые оказались привязаны к крючьям, просто протыкавшими уши животного. Я вынул крючья из кровоточащих дырок, мамонт слегка потряс ушами и развернулся в сторону ручья. Я прикинул, что опасность может нам угрожать со стороны ручья, и решил немного отступить к скалам, повернулся и начал потихоньку двигаться к горе, мамонт стоял не шевелясь, тогда я попытался представить себе, как он двигается за мной, тот еще немного помахал ушами и действительно, стал пятится в моем направлении. Выше тропы, на камнях, мне стало видно, как длинная серая спина какого-то зверя рассекает заросли травы на противоположном берегу, двигаясь в сторону моей пещеры, в другой стороне от нас тоже было какое-то движение, однако кто там мельтешил в траве, было не разглядеть. Посидев у горы еще минут двадцать, мы не дождались больше никаких действий от наших невидимых оппонентов. Напряжение спало, и мы продолжили путь. Мысленно подтолкнув мамонта к волокуше, я уже как должное воспринял его движение. Продев в кольцо на шее животного концы волокуши, на которых оказались глубокие косые вырезы, выполнявшие роль крючков, я осмотрел его уши. Почистил их от мусора, застрявшего в шерсти, нашел какие-то уже заросшие дырки, посомневался, и решил попробовать обойтись без поводьев, однако в последний момент все-же накинул их на веревочное кольцо на шее гиганта, чтоб не мешали. Мысленно толкнув свою рабочую лошадку, я убедился, что все и так работает и продолжил собирать валежник в волокушу. Однако, памятуя, что в кустах могут прятаться хищники, копье все же таскал с собой.

Вдруг из кустов выскочил мой давешний волосатый знакомец, вероятно не смирившийся с потерей волокуши, но вместо попытки вступить в контакт, он кинул в мою сторону увесистый камень и схватился за постромки. Мой мысленный приказ «стоять», мамонт выполнил, и остался равнодушным к подергиванию постромков, и повизгиванию своего давешнего наездника. Чтобы не остаться без тягловой силы, и видя агрессивность своего оппонента, с копьем наперевес, пригнувшись, я кинулся на нахала. Тот, увидев меня, соскочил с волокуши и припустил в лес. Больше он на нашем пути, в этот день, не встретился.

В пещере нас ждал сюрприз. Зверь, с серой шкурой стального отлива, напоминающий пантеру, размерами и повадками, учуял на каменной полке склад мяса, и не отказал себе в удовольствии пообедать. Решив, что и пещера тоже ничего, он попытался меня отпугнуть, рыча и подвывая, над остатками трапезы. Я, скинув рюкзак, левой рукой нашарил там свой нож, и начал медленно к нему подбираться, выставив копье вперед. Зверь внезапно прыгнул вперед, вдвое сократив расстояние между нами, я остановился, не поверив в такую прыгучесть, и это чуть меня не подвело, зверь снова метнулся серой молнией ко мне, я успел только поднять кончик копья, направив его в грудь хищника, он на лету, грузно навалился на копье сверху, которое вырвавшись из моих рук воткнулось древком в землю, и, я, упав на спину, едва успел откатиться, чудом увернувшись от когтистой лапы. Зверь, лапой сломав копье, яростно начал кусать древко, торчащее из его груди. Видимо он сам что-то себе и повредил, потому что вокруг копья стала толчками выплескиваться алая кровь, глаза зверя стали стекленеть, и последний раз рыкнув, он уронил голову с оскаленной пастью на камни. Потом у него и из пасти хлынула кровь, и он затих. Меня накрыла запоздавшая паника. Руки дрожали, сердце бессовестно барабанило в грудную клетку, заглушая журчание ручья. Отдышавшись и приведя себя в относительный порядок, я с опаской подошел к зверю, завалившемуся на бок, и попробовал потрогать обломок копья, торчавшего из груди. Подергал его, и, не дождавшись реакции со стороны павшего противника, попытался достать копье. После некоторых усилий мне это удалось. Почувствовав себя увереннее, я пошел к ручью, обмыл копье, ставшее коротким дротиком, от крови и пошел обратно к пещере. Поодаль увидел выглядывающего из кустов мамонта, зацепившегося волокушей за какой-то валун, и ласково заворковал ему,

– Я так и знал, что ты удерешь, трусишка, – похлопал его по боку и отцепил волокушу, забросил постромки ему на спину, и мысленно отпустил его попастись в прибрежных кустах.