Приемный ребенок

Я знаю, что в полиции уже сами догадались это сделать и отправили сотрудников на поиски до того, как ехать сюда, но Сару нужно чем-то занять, нужно, чтобы она чувствовала, что делает что-то полезное.

– Можно мне заглянуть в комнату Элли? – спрашиваю я. Сара уже устроилась за своим компьютером и взялась за выполнение задания.

– Конечно. Делайте все, что, по вашему мнению, может помочь, – отвечает она.

Но поднявшись на верхнюю площадку, я иду не в комнату Элли, а в комнату Мэри. Сказанное Наоми все еще сильно давит на меня. Мэри врала ради Элли, но, может, она это делала, чтобы обеспечить себе алиби на ту ночь, когда Ханну Гилберт столкнули с лестницы?

Я открываю дверь в комнату Мэри. Это типичное убежище подростка, хотя Мэри не нравятся ярко-розовые стены и постеры с бойз-бэндами. Ей нравятся темно-пурпурные тона и звезды рэпа. Письменный стол завален различными канцелярскими принадлежностями, как и в первый раз, когда я здесь была.

Я роюсь в горах бумаг, не зная, что ищу, и внезапно нахожу их. Самоклеющиеся листочки в форме яблока. Я видела их здесь и раньше, в первый раз, когда была в комнате Мэри, – как я могла об этом забыть? Я резко дергаюсь, вспоминая разговор с Эваном на берегу реки, и понимаю: это Мэри послала Ханне записку про любовную связь с Эваном. Она также послала ей и последнюю записку, которую Ханна получила в своей жизни?

Я проверяю другие части комнаты, когда мой телефон издает сигнал, информируя о приходе сообщения. Оно приходит в Фейсбук-мессенджер, на фотографии в профиле Эмили Мюррей.

«Я не могу сообщить вам причины моего ухода из «Доброго помощника», но причины были личные и не имели никакого отношения к делам, которые я вела. Что касается работы с Элли Аткинсон, вам следует быть осторожнее. Эта девочка меня пугает».

Я нажимаю на «Ответить»: «Почему? Что вам сделала Элли?», после этого засовываю телефон в карман и открываю дверцу платяного шкафа. В самом низу лежит пластиковый пакет, полный всякого дерьма: жестяные банки, прутики. Я достаю из пакета одну банку: вокруг ее верхней части обмотана почти невидимая рыболовная леска. Прутик привязан к куску толстой веревки, но и к нему тоже подсоединена леска. У меня нет времени разбираться с тем, что все это значит, и я засовываю пакет назад в нижнюю часть шкафа. Я здесь и так достаточно долго; я не хочу, чтобы Сара застала меня копающейся в вещах Мэри.

Когда я поворачиваюсь, чтобы уйти, я вижу блокнот на письменном столе Мэри. Под обложку засунут сложенный листок бумаги. Я достаю его за уголок, разворачиваю и вижу сделанные карандашом наполовину законченные рисунки маленькой девочки. Под последним рисунком нацарапано: «От Вонючки Элли воняет мочой».

Телефон у меня в кармане снова издает сигнал, и я достаю его. Это снова Эмили. Но до того, как я успеваю прочесть сообщение, я слышу голос:

– Что вы делаете в моей комнате?

Глава 95

Элли

Элли проталкивает ребенка внутрь и забирается вслед за ним. Все получается так легко, как и говорила Мэри. Даже есть место, куда можно положить ребенка, – ее мама называла такие вещи пуфиками. Она зажигает свечу, которую дала ей Мэри, и ставит ее в пустой грязный стакан на столешнице. Она подхватывает ребенка и несет к лестнице, но не замечает, как искра падает на край стопки газет, и огонек начинает ползти по ней вверх.

Глава 96

Имоджен

– Я… – Я не нахожу слов. Меня застукали, смысла лгать нет. – Я пыталась найти подсказку, где искать Элли.

– И вы подумали, что можете ее найти в моей комнате?

– Я нашла вот это. – Я показываю на один рисунков. – Почему они у тебя?

– Я нашла их в рюкзаке у Наоми.

– Ты врешь. – Теперь я показываю на самоклеющиеся листочки в форме яблока. – Вот на таких листочках поступали угрозы Ханне Гилберт.

– Это была не угроза, – рявкает Мэри и краснеет, поняв, что сболтнула. – Их писала Элли. Она мне рассказывала, что там говорилось.

– Чушь собачья, – отвечаю я. – Они были написаны твоим почерком. И они уже у полиции.

Это смелая ложь, но Мэри всего пятнадцать лет, и она срабатывает.

– И что? – Она с вызовом выпячивает челюсть. – Это едва ли что-то докажет.

– У них также есть записка, которую ты отправила мисс Гилберт, притворяясь мистером Хокером и предлагая ей пойти в ту ночь в многоквартирный дом.

– Ха! Вот тут вы сплоховали, Имоджен. Я забрала эту записку, и она никак не может находиться в полиции.

– Ты не могла ее забрать, если не находилась в том доме, когда умерла Ханна, – отвечаю я, и у меня к горлу подступает желчь, когда я думаю, что это означает. Эта девочка – настоящая злодейка. Не Элли, а дочь ее опекунов Мэри.

У Мэри на глаза наворачиваются слезы, но меня этим не пробьешь. Не получится это у девочки, которая только что почти призналась в убийстве.

– Где Элли? – спрашиваю я таким уверенным голосом, что сама удивляюсь.