Приемный ребенок

– Если бы ты во второй раз подряд забыл дату нашей свадьбы, то этот ужин был бы уже на тебе.

– Тогда что мы празднуем? Тебя уже повысили в должности? Или пришла какая-то плохая новость? Ты пытаешься меня умаслить перед тем, как сообщить, что тебя уволили?

Я смеюсь.

– Я притворюсь, что не оскорблена намеком. Можно подумать, что я готова приготовить тебе вкусный ужин и нанести блеск для губ только в том случае, если меня уволили.

Я наливаю ему бокал вина, а себе стакан апельсинового сока и гадаю, не будет ли это для него подсказкой. После того как я долго мучилась и наконец приняла решение оставить ребенка и сообщить Дэну, я не ожидала, что буду так нервничать. У меня даже голова кружится. Я была так уверена раньше, но сейчас мне предстоит пописать на полоску теста, и я чувствую, как снова всплывают мои старые опасения. После того как я произнесу слова вслух, пути назад не будет.

– Сегодня звонил Майк, – врываются в мои мысли слова Дэна.

– Майк?

– Из газеты. Насчет колонки.

Я киваю, жуя курицу под соусом терияки.

– Ммм, я помню. – Я проглатываю кусок. – И что он сказал?

– Он представил идею колонки коллективу и… – Когда Дэн улыбается, у него сияют глаза. – Я получил работу.

– Дэн, это великолепно! Я помню, как ты говорил, что нам не нужны деньги, но здорово, что тебе удастся хотя бы ненадолго выбираться из дома.

Дэн смеется.

– Вообще-то это газетная колонка, поэтому я буду готовить ее в своем кабинете дома. Но это означает, что у меня немного расширился круг контактов, и это другая работа, и все это великолепно.

– Да, это на самом деле здорово. – А у меня есть еще более великолепная новость. Просто скажи это вслух, Имоджен.

В кладовке под лестницей звонит телефон. Я издаю стон и поднимаюсь на ноги. Дэн хватает меня за руку.

– Позволь мне. Вероятно, нам опять пытаются что-то продать. Я пошлю их подальше, а ты будешь вежливо разговаривать.

Вскоре он возвращается.

– Спрашивают тебя. Я думаю, что это та девочка.

Я замираю на месте. Дэн может иметь в виду только одну девочку. В последний раз, когда Элли звонила мне домой, умерла Ханна Гилберт. «Что за чушь? – говорю я сама себе. – С Элли сейчас все в порядке. Все это в прошлом».

– Алло?

– Имоджен? Простите… – Голос Элли срывается, я слышу, как она пытается сдержать рыдания.

– Почему ты звонишь, моя сладкая? Что случилось? Что ты натворила?

– Натворила? – Судя по голосу, Элли в замешательстве. – Ничего. Я извинялась, потому что звоню вам домой. Я нашла номер в телефонном справочнике…

– Что случилось, дорогая? – Я мысленно даю себе пинок, потому что предположила, что Элли звонит из-за того, что сделала что-то не так. А я должна показывать, что доверяю ей.

– Дело в Мэри. Мы поругались.

– Из-за чего?

«С Мэри все в порядке? Она жива?»

– Наоми включила меня в список контактов в «Снэпчате», а Мэри сказала, что я дура, если хочу с ней дружить. Мэри сказала, что Наоми только хочет подобраться ко мне поближе, чтобы потом сделать что-то гнусное и ужасное. Но это же неправда? Может, это Мэри ведет себя ужасно? Она ревнует и не хочет, чтобы у меня были подруги. Я хочу приехать к вам и жить у вас.

У меня внутри все опускается. Этого я боялась больше всего. Я знала, что подпускаю Элли слишком близко, и все время беспокоилась, что однажды мне придется столкнуться с чем-то подобным. И как мне сказать ей, что Мэри, вероятно, права? Наоми Харпер – это человек, приносящий неприятности, такие девочки, как она, редко что-то делают только потому, что по-доброму относятся к странному новому ребенку. Я понимаю, почему Мэри предупреждает Элли, почему говорит, чтобы проявляла осторожность. Мэри пытается ее защитить так, как только может пятнадцатилетняя девочка, – грубовато и неуклюже, но действует она от чистого сердца.

– Элли, дорогая, ты же знаешь, что это невозможно. Люди на ответственных должностях этого не допустят. Нельзя усыновлять детей только потому, что они тебе нравятся; есть целая система, правила, которым необходимо следовать. Это не обсуждается. Нельзя сбегать из семьи после каждой ссоры. Нужно разобраться с Мэри. Она тебя любит.

– Нет, она меня не любит. – Элли говорит угрюмо и недовольно.

– Ты знаешь, что это неправда, – уговариваю я ее. – Она очень о тебе заботится, она была и остается для тебя великолепной сестрой. А сестры иногда ругаются.

– У вас есть сестра?

– Нет. – Я вспоминаю, сколько раз мечтала о том, чтобы у меня были брат или сестра, друг, понимающий мою жизнь в детстве. Кто-то еще, кто вместе со мной мог бы нести груз, живя с постоянной депрессией матери и ее болезненным безразличием ко мне. Кто-то, с кем можно было бы поговорить. – Но мне всегда хотелось иметь сестру. И иногда я заставляла себя поверить, что у меня есть сестра, с которой мы устраивали вылазки.

– Какую вылазку?

– Не знаешь? – улыбаюсь я. – Тайное приключение, только вы вдвоем. Для этого и существуют сестры – для совместных приключений. И для того, чтобы быть лучшими подругами. Поэтому я думаю, что тебе следует найти Мэри и помириться с ней. Я уверена, что она уже сожалеет о том, что сказала.