Приглашение госпитальера

В итоге стороны определили порядок использования полицейских и иных служб по запросу московитян, обсудили вопросы взаимодействия, а так же задействовали круглосуточный канал экстренной связи с самим Верховным Управляющим.

Когда друзья вернулись в резиденцию посла, Филатов, упав на принявший его ласково и угодливо диван, сказал:

- Доктор, как же я тебя ценю за наивную непосредственность!

- А что? - насторожился Сомов.

- Ты так легко влепил туземному управителю в лоб вопрос об исследовательских комплексах.

- А кого мне еще спрашивать? - обиделся госпитальер.

- Ладно. Может, оно к лучшему. Интересно...

- Что интересно?

- Управляющий обладает хорошей выдержкой. Он отличный артист...

- Ты к чему?

- А то, что он артист только для своих сограждан. У меня же были слишком хорошие учителя по определению эмоциональной динамики человека... Он же врал!

- Когда?

- Когда ты спросил его об исследовательских центрах.

- И что?

- А то, что он знает больше, чем говорит. И что-то темное было с этим исследовательским центром Союза Двадцати!

***

Московитяне без труда растворились в городской столичной суете. Полиция обеспечила их всеми необходимыми документами. Внушительные суммы на кредиткольцах позволяли им делать, что вздумается - хоть прикупить эскадрилью вертолетов и морское пассажирское судно.

Глубинный эго-треннинг еще в полете позволил выучить суррогат из английского, хинди, русского, арабского и еще полудесятка экзотических наречий, который считался государственным языком Синей Долины.

Госпитальер, в отличие от своего лучшего друга, прагматика до мозга костей, испытывал истинное наслаждение, знакомясь с новыми планетами и городами. Открытие чужого мира он воспринимал восторженно, с ожиданием чуда, как в детстве праздники, хотя сейчас на этом мире лежала темная печать.

На улицах бросалось в глаза обилие бензиновых автомобилей. Гравитационные платформы, "пузыри" и мобили из Большого мира стояли на приколе. Когда началась аномалия - они заглохли первыми. Складывалось ощущение, что неизвестный фактор выдавливает в первую очередь все чужое. Этот мир будто защищается от проникновения извне.

Лучи теплого полуденного солнца расплывались по городу, играя на шпилях церквей и крышах автомобилей. Друзья неторопливо цедили местный напиток с незначительным градусом алкоголя, от которого, впрочем, немножко гудела голова. Они сидели в небольшом уютном кафе рядом с окном, которое выходило на покрытую брусчаткой площадь с буддистским монастырем. Над изящными пагодами реяли разноцветные воздушные чудесные змеи. У ворот монастыря сидели на корточках трое отрешенных от мирской суеты монахов с бритыми головами, в желтых одеяниях.

- Интересно, они действительно осознают мир полнее, чем мы? - Сомов кивнул в сторону монахов.

- Ерунда, - отмахнулся разведчик. - Они просто прячутся от мира.

- Ну, не знаю, - Сомов передернул плечами. Он ощущал себя как-то странно, на душе скребли кошки. Утром друзья стали свидетелями разгона полицией демонстрантов перед посольством Московии, когда лазерные проекторы бросали вверх оплывающие кроваво красными каплями надписи: "Смерть монстрам". "Монстрами" консерваторы и экстремисты именовали всех пришельцев. Московитяне чуть не попали в самый эпицентр массовой драки. Билось человек по тридцать с каждой стороны - жестоко и непонятно за что. Но еще раньше, только проснувшись, госпитальер ощутил иррациональную тревогу. Наружу змейкой полез притаившийся до поры ужас, забравшийся в душу там, в "замороженном" Вантхолле. Что-то должно было сегодня произойти.

Сомов отхлебнул глоток... И тут будто пол качнулся. И мир потускнел в миг, как стереопередача, в которой изменили цветовой режим.

- Уф-ф, - прошипел госпитальер и судорожно сжал стеклянный, грубо сделанный бокал.

- Что такое? - озабоченно покосился на него Филатов.

- Не пойму, - тревога внутри Сомова нарастала девятым валом и стремилась захлестнуть. - Ментальное воздействие... Что-то происходит, Серега...

- Что за воздействие?

- Не знаю, - госпитальеру стоило больших усилий держать сейчас себя в руках. - Чужие... Непорядок...

Сомов был не ахти каким сенсом. Но зато обладал развитой интуицией. И иногда на него находило - он начинал чувствовать неощутимое.

- Что за воздействие? Какие чужие? - заерзал на пластмассовом стуле Филатов.

- Не знаю... Вокруг будто воронка...

- И что?

- Мы в ее центре... Мы пришельцы.

- Ну же. Не тяни!

- Не знаю... Не знаю, - бокал лопнул в руках госпитальера, осколки рассекли кожу на руке, и на стол струйкой потекла кровь.

- Ты поранился, - напряженно смотрел не на его руку, а в лицо разведчик.

- Ерунда, - отмахнулся Сомов. Вытащил из кармана похожий на карандаш биорегенератор, провел по ладони, прозрачное вещество тут же склеило рану. Через полчаса рана заживет... - Это несущественно...

- У вас свободно? - около их столика возник потертый жизнью мужчина с изъеденным глубокими морщинами лицом. Такие лица носить в мирах первой линии считается неприличным. Лицо было комичное, глаза насмешливые.

- Да, - неожиданно произнес Сомов, сначала решивший отослать мужчину поискать другое место.