Приглашение на казнь (парафраз)

Свет съел Луну. Теперь всё было видно, и Цинциннату пришлось запахнуть распахнувшийся халат. Несерьёзно было уже возвращаться на кровать, да и отворачиваться, и делать вид, что нет никакого дела было уже смешно. Застукали. Теперь было некуда отворачиваться. Были со всех сторон.

Цинциннат сделал непроницаемое лицо… опять?.. и вдруг – «Барррабаны! Фанфары! Марш! Выходной марш! За пультом (сам) король маршей – Цинциннат свободной от халата левой рукой (пришлось левой – правая была занята) неуверенно послал привет… – Выходной марш! Паррад-алле! И пошли! – было написано… – Публика в восторге! – написано в газете, – Осветитель окончательно проснулся и устроил целую цветомузыку, – было написано в газете лихим репортёрским словом. – Первым, рассыпая вокруг бенгальские огни и искры, хлопая хлопушками и пуская шутихи, мол: «Дамы и господа! Не по своей воле, но по воле закона! Друзья! но, во-первых, здравствуйте! – шёл Председатель – фокусник и иллюзионист, престидижитатор и глотатель шпаг. – Начинаем! С началом! как у нас цирковых принято! Прошу (-у-у-у, – поддержал эхом цирковой радист) садиться!»

Публика в восхищении! Чуйки, кафтаны, тулупы, ротонды, платья-декольте шёлковые, шерстяные, ситцевые, сарафаны и комбинезоны, – осветитель! поскакал в восторге по залу (амфитеатру): арлекины-бродяги, разряженные в пестрые лохмотья калеки, проститутки всякие, смеральдины, франческины, коломбины, фанчески, серветтки, пройдохи-бригеллы, ковьеллы-ловкачи, шулеры-скарамуччи, тартальи-маски, злодеи, картонные носы, парики, шарфы, цилиндры, улыбки, гримасы, пьеро и пьеретки, пульчинеллы, клерки, гризетки, пажи, кардиналы, герцоги, принцессы, принцы, волшебники, карлики, художники и их жёны сплетенные и совокуплённые друг с другом в визгах и восторгах забытья, – радист выхватил и усилил то там, то здесь: «Любим! Ждём! Ату его! Ату! C'est un homme, oh!!!» Секретарша! Цапля чахла, цапля сохла, цапля сдохла! на ходулях, жонглируя… Прокурор, жонглируя арбузами, дынями, спелыми вышнями и грушами (хорошую грушу не съедают, говорят, а выпивают, особенно если груша хороша, моченая) – кульбитами, курбетами, фляками⁴⁹, флик-фляками, стрекасатами, сальто и рондадами или рундададами, если кому больше подходит, пробивался от начала к финалу, будто сорвавшийся со старта Юрген Меннель⁵⁰ или, ещё лучше, как тот воин, неизвестный по имени, но который вынес перл на поверхность: «Радуйтесь, афиняне, мы победили!». Перл вынес, а вдохнуть не упел, отошёл как все, выдохнув, отдавая долг пространству (подстерегла его жизнь), а вот ещё великолепное сравнение, стоящее тех обоих: как раввин в синагоге, левой рукой разворачивал свиток, бежал словом, правой же, рукой, сворачивал его, чтоб прийти к некоему парадоксальному выводу.

Радист усилил на весь зал громкоговорителем: – Правая рука, вполне! может не знать, что делает левая!

Жонглёр, с видом победителя, зачастилспелыми дынями, арбузами и вышнями.

– Вот это – настоящий тенор! – рокотали зрители, и многие теряли чувство реальности, потому что были в стремлении быть захваченными мечтой и иллюзией. – Вот это вывод!

Вывод, который, кстати, не удалось опровергнуть адвокату, адвокату, как две капли воды, все же видят, похожему на Романа Виссарионовича (если честно – это и был сам Роман Виссарионович. Не могло же так случиться, что у обоих адвокатов была одинаковой длины заячья губа и одинаковой длины синяя бровь?)

«Зачем нам этот секрет? – вскакивал известный городской моноциклист на моноцикле. Городской остряк. Ему всё равно было, что борщ, что хвощ. За ним его друзья – остряки и городские шурины: «Полишинелев секрет! – кричали в мегафоны. – Полишинелев секрет! Хватит с нас Полишинелев!»

«Антре»! Клоуны! У них своё «Антре».

Адвокат же, носком щупая, по канату, под куполом, лишь на плотность воздуха правой, опираясь: «Эт-т-то, для в-ас вы-и-вод!.. – то левой рукой: Для нас эт-т-то, из-вини-те, предпосылка!..

– Ну! Это уже «Каучук»! – острило «Антре» по поводу предпосылки. – «Клишник»! – ехидничал шурин, глазом же, все косились и указывали на свидетельницш, пришедших вместе со своими ужасными мужьями, силовыми жонглёрами-свидетелями и соревнующихся в гибкости мышц и подвижности суставов в этом нелёгком, но имеющем успех у мужчин цирковом жанре».

Цинциннат читал…

Было написано: «Всё собрание защищает общая аура, повисшая жёлтым (что свидетельствует об активности собрания), повисшая жёлтым над Выездным Заседанием Цирка. Общая аура, проникая в толщь атмосферы, рассеивает её губительные катаклизмы и защищает Открытый Городской Суд от наносных проникновений».

Цинциннат читал и не понимал…

Смотри, козлище,

куда ты лезешь?

Смотри, кобыла,

какой козлище!

…читал и не понимал…

Меня ты любишь,

ему даёшь ты!

А я за стойкой

лакаю водку.

…читал, не понимал ничего, и ему казалось…