Пригласи в дом призрака

– Во-первых, я не утверждала, а только предполагала. А во-вторых, у него немало партнеров осталось. После того, что случилось с Анжеликой, я теперь всего боюсь. Про убийство из ревности по телевизору сказали для дураков, и если в полиции так считают, то они никого искать не собираются. Отсюда вывод, что они грешат на самого Волохова, а у того все везде схвачено: и в полиции, и в прокуратуре.

– Убийствами занимается следственный комитет.

Алла махнула рукой и промолчала.

– А что еще произошло, что ты меня вызывала и требовала вооруженную охрану? – поинтересовалась Вера.

– А-а, – словно сейчас вспомнила самое важное, произнесла галеристка, – я позвонила Волохову, чтобы сообщить про Анжелику, но он очевидно, уже и так все знал, потому что сразу на меня наорал и сказал, чтобы я ему больше не звонила. Добавил, если ему что-то от меня потребуется, он сам со мной свяжется или попросит кого-нибудь, чтобы мне внятно объяснили. Я так испугалась – ведь это угроза.

– Похоже на то, – согласилась Бережная, – но тут важен контекст.

– Контекст такой, что Волохов – абсолютно беспринципный человек. Для него люди как муравьи. Хотя нет, муравьи ценнее, потому что они санитары леса и никому не вредят. Он же из бывших бандитов, вы разве не знали? Люди для него – мусор. Он же, когда привез Анжелику в Штаты, хотел ее друзьям продемонстрировать. И вот примчались к нему друзья, которых уже нет. Так она понравилась Дэну, и Дэн прямо так и сказал Павлу Андреевичу, что у него очень красивая спутница. Говорил по-английски, чтобы Лика не поняла – у нее вообще туго было с английским. И вот Дэн сказал, что мечтал бы о такой. Волохов тут же спросил Анжелику, хотела бы она остаться в Штатах навсегда. Та сказала: только если с ним…

Алла замолчала, потом закрыла лицо ладонями и прошептала:

– Вспомнила про ее английский и плакать захотелось. Я смотрела видео, на котором она поздравляет Павла Андреевича с днем рождения. Он со своими американскими приятелями сидит в шезлонгах у бассейна, а с другой стороны у бортика Лика в узеньком бикини исполняет для него, а значит и для остальных, старенькую песенку Марлен Дитрих «Too Old To Cut The Mustar». Какой-то приглашенный оркестрик ей аккомпанирует, а она старается вовсю. Видно, что стесняется, поет на грани фальши с невероятным акцентом. Но трогательно: «Ту олд ту гат зе мустард эниморе…»

Алла замолчала и снова закрыла руками лицо.

– Верочка, мне плакать хочется, как вспомню.

Галеристка отняла ладони от влажных глаз и продолжила рассказывать:

– Она в этом бикинчике танцует, и ей явно стыдно от того, что она показывает эту песенку не ему одному. Потом, когда песня закончилась, а оркестрик еще продолжал играть, Лика прыгнула в воду, проплыла через бассейн и появилась из воды уже у самых его ног, а во рту у нее была алая роза. Где она ее взяла под водой? Вот такой смешной номер. А эти дураки стали ей аплодировать, и музыканты тоже. Знаешь, про что эта песенка?

Бережная кивнула:

– «Он слишком стар, чтобы есть так много горчицы…»

– Все правильно, хотя есть и другие переводы. Но я не понимала, почему она выбрала именно эту песенку. И только недавно догадалась. Лика давала понять: она переживает, что не волнует его, что он к ней относится не как к женщине, а как к вещи. Я, если честно, испытываю то же самое, но у меня хватило сил самой уйти от него.

– Ушла и слава богу, – сказала Бережная.

– Это только тебе так кажется. А Волохов может воспринять это как предательство. Наверняка узнал, что у нее теперь другой, и воспринял это как личное оскорбление. А вообще, давай ее помянем. Ты виски пьешь?

Вера хотела отказаться, но, посмотрев на лицо своей собеседницы, согласилась. Алла выбежала из гостиной, где-то далеко открылась дверца холодильника. Но хозяйка не появлялась.

«Эсэмэску отправляет», – подумала Вера.

И почти сразу Алла появилась на пороге, держа поднос, на котором стояла бутылка «Баллантайна» и два стакана со льдом…

– Лед не хотел колоться, – объяснила хозяйка свою задержку.

Она наполнила стаканы, точнее, капнула туда едва ли по тридцать граммов виски – так, что только лед окрасился в светло-коричневые тона.

– Еще? – спросила галеристка.

– Плесни еще столько же, – попросила Бережная и, наблюдая за тем, как Алла выполняет ее просьбу, добавила: – Не чокаясь.

Хозяйка подняла свой бокал.

– Не знаю, что говорят в подобных случаях…

– Земля ей пухом и простит ей Господь все прегрешения вольные или невольные.

– И меня прости, – тихо произнесла Алла, но непонятно было, к кому она обращается.

Выпили в два приема, потому что лед не растаял. Потом, подождав немного, Бережная осушила свой стакан и поднялась:

– Я, пожалуй, пойду. Мне рано вставать, да и сегодня еще дела имеются.

Глава тринадцатая

Вера спускалась на лифте и потом шла к машине, пытаясь понять, что ей хотела рассказать Алла, ведь для чего-то она ее вызвала. Но придумать не могла: похоже, хозяйка галереи и в самом деле была сильно напугана.

Елагин открыл перед ней дверь. Потом он вернулся за руль, а когда машина тронулась, Бережная спросила: