Пригоршня прозы: Современный американский рассказ

Они не удивлялись. Они кое-что понимали в жизни: нечто могло случиться, но не случилось. Ни в газетах, ни по радио ничего не было о той, особой ночи. Люди понимали, как мистер Ли мог исчезнуть и все же остаться. Это известно — можно видеть то, чего не существует. Правительство их хорошо обучило, а они были хорошими гражданами. Бывают, они знали, призраки всех сортов.

Облава на китайцев длилась только одну ночь, столько же, сколько изжога у президента. Китайцев грузили, как потом рассказывали друг другу люди — даже в открытую — в товарные вагоны и полувагоны для скота и хлопка. Солдаты обшаривали всю страну, особенно вдоль границы, там повсюду слышались их голоса — их было много, и язык у них совсем другой, незнакомый.

Многие женщины, выросшие в этом городке, уехали со своими мужьями и стали жить в Китае. Взяли с собой и детей, и то, что поместилось в руках. Некоторые потом вернулись, некоторые — нет. С ними обращались не очень хорошо. Но их жизнь это не меняло, они к этому привыкли. Хорошее обращение теперь мало что значило.

Надо сказать, не все китайцы уехали, и не одному мистеру Ли пришлось скрываться. Некоторые мужчины одевались, как женщины, некоторые — под животных; это цыганский трюк. И никого из них не видели много лет. Иногда лунными ночами слышался вой; десятилетиями считалось, что воют койоты, а теперь некоторые горожане говорили, что это китайцы. Не те, что маскировались под животных, нет, скорее люди говорили о характере звуков.

Звуки наводили на мысль о мистере Людере, немце. Его жена Маргарита умерла при родах вместе с ребенком. Днем он торговал часами, все нормально, однако по ночам спал на могиле жены и ребенка. И плакал.

Потом его торговля заглохла, он ничего не мог делать, кроме как спать на этом камне и на земле или бродить кругами по городу, собираясь спать. Эта дорога ко сну стала его работой. На деле-то люди слышали его рыдания, но думали, что это койоты, а потом стали думать — китайцы. Многие животные могут так завывать.

Спустя некоторое время, когда много китайцев перебралось в Аризону, насчет некоторых из них опять ошиблись, приняли теперь за японцев и выслали. Правда, их вернули обратно. Снова без особой вежливости.

Позднее правительство устроило облаву на индейцев племени яку и проделало все навыворот. Солдаты не могли захватить мужчин. Но женщин и детей, спускавшихся с гор на рынки, поймать было совсем легко.

На этот раз в поезда посадили женщин — старый трюк, приманка для мужчин — и отправили их таким манером на Юкатан. Путешествовать тогда было опасно, потому что яку повадились нападать на все поезда в этих местах. Злобные люди эти яку, говорили многие.

Мистер Ли очень умный — часто отмечали горожане, подразумевая под умом что-то куда большее, но не умели это выразить. Ходили слухи, что он не такой уж и китаец, что отец у него был цыган и отец этот открыл ему, как жить в иных мирах, и наделил его особенным даром — способностью к жизни в радиоприемнике. К этому времени люди уже слышали историю той ночи от Хесуситы. В нашем радиоприемнике — так она говорила, — и выглядел совсем, как марсианин.

Все смеялись, когда Хесусита рассказывала свою историю, но не сильно. Конечно, думали они, поглядывая друг на друга. Конечно. Он же не из этих мест.

Теперь, когда он проходил по улицам между радами ореховых деревьев, было ясно видно, что он опять на месте. Что правительство не сумело его схватить — вопреки любым законам. Что он, с его головой, которая светилась вместе с радиолампами, знал больше, чем любой закон.

Они смеялись, но не сильно и приходили к нему за советом, когда попадали в беду, потому как он поймет. Они немного боялись его, ясное дело, потому что он знал нечто о жизни. Он знал подноготную вещей, их завтра и вчера, их оборотные стороны и уловки. Ведь и радиоприемник он знал изнутри в наружу.

Шептались, что он — как мистер Людер. Он много знает о жизни. Знает на такой манер, словно, гуляя вокруг парка, определяет размеры чистенького газона и высоту эвкалиптовых деревьев.

И то, как он выговаривал слова — не так, как велят законы президента. Всегда так выговаривал — малость ходульно, даже через столько лет, малость не так, и это показывало, что он понимает их язык лучше, чем они сами, что он говорит правильно. Что-то было не так в этом месте и в эти дни, и люди слышали это в акценте мистера Ли. Он мог говорить странно — обо всем, о погоде, — и они знали, что он прав.

Погота, мог сказать он, и они могли это понять. И когда он курил, они могли посчитать, что иногда видят вокруг него облако.

Alberto Alvaro Rios «Trains at Night»

Copyright © 1990 by Alberto Alvaro Rios

Опубликовано в «Плаушэарз»

© И.Омельченко, перевод

Маргарет Этвуд Кат

Тринадцатого ноября — несчастливое число, месяц мертвых — Кат отправилась в Главный госпиталь Торонто на операцию. Киста яичника, большая.