Приговор

– Пока нет. Но я лишний раз убедилась, что это возможно. Обрати внимание, как легко я могла бы только что убить Рануара, если бы такова была моя цель. Несмотря на принимаемые им меры по охране. Если бы мое желание побеседовать с ним наедине было лишь предлогом…

– Но он не захотел с тобой беседовать.

– Потому что ты сказал, что это моя, а не твоя идея!

– Разве это не правда?

– Правда, конечно. Я тебя не упрекаю. Но если бы ты мне подыграл, и он поверил бы в важность и секретность сведений, которые ему хотят сообщить…

– Эвьет, я не поеду с тобой к Лангедаргу.

– Я знаю! Дольф, ты можешь дослушать и не перебивать?! Допустим, у меня был бы союзник, выглядящий достаточно взросло и солидно, чтобы убедить некоторых недоверчивых, что я действительно знаю важную тайну. Командующий, возможно, заподозрил бы неладное, захоти этот взрослый говорить с ним без свидетелей сам – но испугаться побеседовать с девочкой не пришло бы ему в голову. А если бы и пришло, он бы сам устыдился продемонстрировать такой страх перед своими людьми. А потом я просто вышла бы из шатра, и мы бы спокойно уехали, как сделали это сейчас.

– Даже остаться наедине с воином в доспехах – еще не значит его убить…

– Есть варианты. Я над этим думала. Например, я начинаю рисовать некую схему остро отточенным грифелем, а потом втыкаю ему этот грифель через глаз прямо в мозг…

Я ей этого не подсказывал! Даже намеков никаких не делал. Очевидно, додумалась сама, исходя из сообщенных мною анатомических сведений. Что поделать, мне действительно досталась очень умная ученица…

– Это не всегда срабатывает, – сказал я вслух. – Мозг – очень затейливая вещь. Учитель рассказывал мне об одном солдате, который тридцать лет прожил с трехдюймовым осколком наконечника копья прямо в мозгу. И даже не подозревал об этом. Он, конечно, знал, что был ранен в голову, но на поверхности рана скоро затянулась, а что внутри, он и не догадывался. Лишь после его смерти – мирной, от старости – учитель выкупил его тело для исследований и обнаружил в голове эту штуку…

– Есть и другие способы. Например, пропитанная ядом записка, написанная очень мелким и неразборчивым почерком. Он вынужден будет поднести ее к самому носу…

А вот до этого не додумался уже я! Действительно, просто и элегантно. Надежнее, чем моя идея с отравленным цветком. Правда, тут же я увидел и слабое место:

– У Карла в его возрасте, скорее всего, дальнозоркость. Он не станет держать записку возле самых глаз.

– Ну, можно придумать еще варианты, – нетерпеливо возразила Эвелина. – Главное, что в принципе подобраться можно. И выбраться потом тоже.

– Верное для Рануара может быть неверным для Карла, – качнул головой я. – Его наверняка охраняют лучше, и сам он более осторожен. К примеру, специально для случаев, когда секретность требует разговора без свидетелей, у него может быть глухонемой телохранитель.

– Хммм… – похоже, мне все-таки удалось озадачить Эвьет. – Об этом я не подумала. Но это – всего лишь новое условие задачи, а не повод сдаваться.

– Твою бы целеустремленность, да в мирных целях… – вздохнул я.

– Разве может быть цель более мирная, чем убить главного виновника войны?

– Эвьет, главный виновник войны – это не Карл, и даже не Ришард. А стремление многочисленных человеческих особей стать главным самцом в стаде. У животных оно тоже присутствует, но не принимает столь уродливых форм… Проклятие человека в том, что он достаточно умен, чтобы выйти за природные рамки, но при этом недостаточно умен, чтобы делать это с разумными целями. Иными словами, основное занятие человеческого ума – это делать такие глупости, до которых ни одно животное просто не сможет додуматься.

– Надеюсь, ты не имеешь в виду присутствующих, – я не видел в темноте ее лица, но угадал улыбку.

– Я тоже на это надеюсь, – улыбнулся я в ответ. – Хотя, может быть, самым разумным для нас было бы плюнуть и на Карла, и на Ришарда, и податься куда-нибудь…

– Куда, Дольф? К восточным варварам, которые забивают камнями, сажают на кол и сдирают кожу? Или, может быть, к южным, которые ломают все кости, вымачивают жертву в ледяном ручье, а потом едят заживо?

– Ты права, – вздохнул я. – Мир велик, а бежать некуда.

– Тогда не будем предаваться пустым мечтам. Тем более что Карл так или иначе должен получить по заслугам. А я должна вернуть свое имение. И если Рануар настолько глуп, что облик говорящего для него важнее сути сказанного, если он не понимает, что даже маленький ребенок, играющий в траве, может узнать то, чего не заметят десять взрослых разведчиков – ну что ж, тогда я дойду до самого Ришарда. А если и он мне не поможет – буду действовать сама!

В этом я не сомневался.