Приговор

Мы завершили круг, вновь остановившись к северо-востоку от основной массы тел. Эвьет спешилась и еще некоторое время ходила по земле, внимательно глядя под ноги, кое-где приседая и раздвигая траву. Затем вернулась ко мне.

– Большинство выживших уходили отсюда двумя путями, – доложила она. – Одни на север, по дороге. Другие на северо-восток, в холмы. И там, и там сначала ушла конница, причем на приличной скорости. Уже потом пехотинцы, их следы идут поверх. Среди них были раненые. Пехоты было немного, особенно у тех, что ушли в холмы – иначе они затоптали бы все следы конницы.

– Ну что ж, – подвел итог я, – похоже, ответом на вопрос "кто победил" будет "никто". Когда ночная тьма стала окончательно непроглядной, командиры обеих армий сочли себя разгромленными. Что, учитывая уровень потерь, было недалеко от истины. Как обстоят дела у врага, они не очень представляли, но предпочли убраться под покровом ночи. Первой, разумеется, геройски драпала благородная рыцарская конница. А за ней потянулось и то, что осталось от пехоты и сумело выбраться из общей мясорубки. Не знаю только, кто ушел в холмы, а кто по дороге. Могу лишь предположить, что в холмы подались те, кто перетрусил сильнее. Вероятно, поначалу они слышали друг друга, но очень надеялись, что им удастся уйти, не привлекая внимания противника. Поскольку желание было обоюдным, так оно и вышло. Ну а потом их пути разошлись.

– Значит, нам нужно решить, за кем из них последовать.

– Я бы предпочел последовать за ними обоими, – пробурчал я и, когда Эвьет вскинула на меня удивленные глаза, пояснил: – В том смысле, что тоже убраться отсюда в каком-нибудь третьем направлении.

– Дольф, ну как ты не понимаешь! Это же такой шанс! Сейчас, когда от всего войска Карла осталась лишь жалкая кучка…

– Жалкая относительно первоначальной численности армии, – напомнил я. – А в абсолютных цифрах это все еще несколько тысяч бойцов, включая тяжелую кавалерию. И в основном, скорее всего, лучших бойцов. Худшие остались там, – я указал большим пальцем через плечо на свалку человеческой плоти за спиной.

– Ну… ты прав, конечно, но все равно – представляешь, какой сейчас в этом войске хаос и упадок духа…

– Представляю. Как раз такой, чтобы прикончить любого, кто попадется им под руку. Кстати, такие настроения сейчас в обеих армиях.

– Мы не будем лезть на рожон.

– Как бы он сам на нас не полез…

– Дольф…

– Только не начинай опять "тогда-я-ухожу-одна", ладно? – произнес я не без раздражения. – Поехали пока по дороге. А там видно будет.

И мы поехали на север. Я смотрел то вперед, то по сторонам, опасаясь ненужных встреч с остатками разбитых частей, по какой-либо причине – хотя бы и из желания помародерствовать – не ушедшими далеко от поля боя; Эвелина же, как выяснилось, по-прежнему внимательно смотрела на землю.

– Появились следы колес, – внезапно сообщила она мне. Я взглянул вниз, но не нашел в этом ничего примечательного.

– Мы же едем по дороге.

– Это совсем свежие следы, – возразила девочка. – Они идут поверх следов пехотинцев.

– Телеги крестьян, собиравших добычу.

– Дольф, ты не слушаешь! Следы телег мародеров тянутся еще от поля боя. А эти – появились сбоку. Какие-то повозки объезжали побоище.

– Обоз, вероятно, уцелел. Возницам могли передать приказ двигаться на север уже после того, как прошли пехотинцы.

– Возможно. Или же это обоз другой армии. И следы копыт и сапог уже тогда тоже.

– Думаешь, Рануар? – наконец сообразил я. – Опоздал к сражению, но все-таки прибыл сюда раньше нас?

– И теперь либо торопится догнать своих, либо преследует неприятеля. Интересно, он сам знает, за кем именно направляется?

– Сомневаюсь, что в этом хаосе ему отправили гонца или что-то вроде, – покачал головой я. – Мне кажется, йорлингисты вообще не имели понятия о его местоположении. Если бы они знали, что он вот-вот прибудет – постарались бы продержаться… Думаю, он выбрал дорогу по дну долины из тех же соображений, что и я – просто потому, что это удобнее и безопаснее, чем петлять и карабкаться по холмам. Тем более с гружеными повозками.

Впереди было большое село, но я предпочел объехать его стороной. Черт его знает, что может прийти в голову местным, опьяненным добычей (и кровью) и располагающим сейчас целым арсеналом собранного на поле боя оружия. Пусть даже крестьяне не очень умеют с этим оружием обращаться – впрочем, и среди них могут найтись бывшие солдаты. Я даже пришпорил Верного, дабы проехать это место побыстрее.

Затем мы вновь выехали на дорогу, безлюдную до самого горизонта.

– Кажется, мы никогда не избавимся от этой трупной вони, – пробурчала у меня за спиной Эвьет. – Вся одежда, должно быть, пропиталась. И наша свинина – если она тоже теперь так пахнет, я не смогу ее есть!

– Да ничем особенным не пахнет, – возразил я. – Все уже выветрилось… – но в тот же миг и мой нос уловил пресловутый запах. Я обнюхал рукав своей куртки и тут же понял, что она ни при чем.

– Кажется, это там, – указал я рукой в сторону от дороги.