Приговорен к расстрелу

Понятно, что основная личная задача, которая передо мной стояла, — использовать свободное время для тренировок к предстоящим соревнованиям, тайно готовясь к побегу. Это было отличное прикрытие! Под этим прикрытием можно было изучить и возможности пересечения границы по суше и по воде. Я решил планировать заплыв. А тем временем вести нормальную жизнь, насколько это возможно.

Тренировки начались в следующий же понедельник.

Мне нравилось плавать в теплом бассейне с умеренно хлорированной водой. С приближением лета мы все чаще делали заплывы в открытом море, что было даже более приятно. Меня готовили к соревнованиям в плавании на спине на 100 и 200 метров, в действительности же я тренировался в плавании на выносливость. Это привело к некоему конфликту с тренером, когда она заметила, что я начал плавать на длинные дистанции со свинцовыми браслетами на руках и ногах. Пришлось объяснить Тейе, что из-за недостатка времени пытаюсь совместить общую подготовку с подготовкой к спринту в единой программе. А чтобы окончательно успокоить ее, применил тренинг по интервальному плаванию, который был тогда в моде у пловцов (быстрые заплывы на 25 или 50 метров с короткими периодами отдыха между ними). Я говорил Тейе, что о комбинации тренинга интервалами с тренировками на выносливость и укрепление силы якобы опубликована статья в американском спортивном журнале, где сообщается, что это ведет к улучшению результатов в скорости.

Я прекратил пользоваться гостеприимством Марии, хотя все еще время от времени заходил к ней. Однажды в один такой приход она пыталась предсказать мне судьбу на кофейной гуще и сказала, что у меня два пути: один ведет назад и теряется в темноте, а второй означает путь в «незнакомые земли». Я пристально смотрел на Марию, когда она занималась предсказанием. Пыталась ли эта добрая женщина сказать, что угадала истинную цель моего приезда в Батуми?

Нелегальное пересечение границы было преступлением, которое, если повезет, наказывалось многими годами тюрьмы, а иногда и расстрелом. Оно имело ранг высшего предательства. Государственная пропаганда рисовала картину неприступности границ, охраняемых отважными пограничниками, у которых все по последнему слову техники, чуткие служебные собаки, мощные прожектора, сетки, мины, вертолеты. Каждый, кто попытается пересечь границу — это или лунатик, или предатель, или, что наиболее вероятно, иностранный шпион. Жители побережья и особенно всевидящие и неусыпно бодрствующие юные пионеры были начеку, готовые поймать каждого, кто выглядел или вел себя подозрительно. Любого, кого обнаруживали вблизи границы без убедительной причины пребывания там, немедленно задерживали и передавали в руки властей. Сообщивший о нарушителе получал благодарность и другие, более весомые награды, вроде денежной премии или продвижения по службе.

На охрану границ тратились астрономические суммы. Контингент пограничников численностью около четверти миллиона был размещен по всей длине границы СССР на суше и на море. Батуми охранялся особенно тщательно — ведь отсюда рукой подать до Турции, потенциально враждебной страны и союзника США. Мягкий в течение почти всего года климат делал попытку побега по суше или по морю чрезвычайно привлекательной. В действительности же бросить вызов этой системе физических и психологических угроз (включая многочисленные пропагандистские фильмы и книги, с которыми вырастал каждый советский человек) не было простой задачей. Над всем этим я постоянно размышлял, уделяя практически все свое время тренировкам, а в перерывах между спортивными сборами и соревнованиями работая на заводе.

Мне нравилось бродить по заводу, слушая анекдоты, некоторые из них носили явно антисоветский характер. Как все, я иногда пересказывал их другим. Типичный анекдот, ходивший тогда, такой. При встрече Никсона и Хрущева они поспорили, чья страна лучше. Никсон сказал, что Америка, потому что русские много пьют. Хрущев ответил, что американцы тоже пьют много. Они договорились: когда Хрущев приедет в Вашингтон, он может застрелить любого, кого увидит пьяным. То же самое может сделать и Никсон в Москве. Однажды ночью Никсон оказался в Москве и застрелил десятки пьяных на улицах. Хрущев, движимый чувством ревности, также вышел ночью на улицы Вашингтона, увидел беспорядочную толпу пьяных людей и застрелил их всех. На следующий день газета «Вашингтон Пост» вышла с заголовком: «Вооруженный лысый гангстер расстрелял весь состав советского посольства в Вашингтоне».