Приговоренные к безумию

– Я знаю, ты упрямая, Пибоди, и не уйдешь, когда я… в таком состоянии. Ты останешься рядом со мной, даже… даже если твои чувства изменятся. Вскоре мы оба перестанем понимать, делаешь ли ты это по собственному желанию, или потому, что счи­таешь себя обязанной.

Пибоди отвернулась и уставилась в стену, чтобы не смотреть в его печальные зеленые глаза.

– Я не желаю это слушать.

– Придется. – Макнаб откинулся назад, дер­жась здоровой рукой за столбик кровати. – Мне не нужно лекарство, и ты не должна им становиться. Господи, я бы не мог даже пописать самостоятель­но, если бы Рорк и Даллас не выдали мне это гребаное кресло! Даллас оставила меня в команде, хотя не должна была этого делать. Я этого не забуду.

– Ты просто себя жалеешь.

– Еще как! – Он горько усмехнулся. – Когда ты мертв на двадцать пять процентов, волей-неволей себя пожалеешь. Я напуган и не знаю, что буду де­лать завтра. Если мне придется жить в таком состоя­нии… – Макнаб напомнил себе, что твердо решил не распускать нюни. – Но я имею право принимать решения и не хочу, чтобы ты оставалась со мной.

– Тебе вовсе не обязательно придется жить в таком состоянии. – Пибоди чувствовала, как слезы обжигают ей горло. – Если паралич не пройдет че­рез несколько дней, ты отправишься в ту клинику.

– Конечно. За это тоже спасибо Даллас и Рорку. Я поеду туда, и, может быть, мне повезет.

– Они добиваются успеха в семидесяти процен­тах случаев.

– И не добиваются в тридцати. Не говори о цифрах с электронщиком, бэби. Пойми: я должен на какое-то время сосредоточиться на себе. Сейчас я не могу думать о том, что получится или не полу­чится у нас с тобой.

– И ты решил просто запихнуть эти мысли по­дальше, чтобы тебе не пришлось лишний раз беспо­коиться? Ты стал не только инвалидом, но и трусом!

– Черт возьми! Неужели ты не понимаешь, что я должен сделать это для тебя?

– Не понимаю, – Пибоди выпятила подборо­док. – И вот что я тебе скажу. Я не знаю, что у нас получится, а что нет. Иногда я вообще не понимаю, что такого в тебе нашла. Ты нудный, неряшливый, тощий и явно не соответствующий образу мужчины моей мечты. Но я сделала свой выбор. Если я захочу уйти, я уйду, но не раньше. А сейчас заткнись, пото­му что я хочу лечь и хоть немного поспать.

– Очевидно, Рорк больше соответствует этому образу, – проворчал Макнаб.

– Конечно. – Пибоди взбила подушки и заки­нула ноги на кровать. – Он красивый, сексуальный и к тому же богатый. А ты никогда таким не был и не будешь, даже если сможешь танцевать снова. Так что отстань от меня. Я не твоя сиделка. – Она скрестила руки на груди и уставилась в потолок.

Теперь Макнаб улыбнулся по-настоящему:

– Ловко! Ты меня оскорбляешь, чтобы переме­нить тему. Особенно обидно то, что я, оказывается, никогда не был и не буду сексуальным.

– Поцелуй меня в задницу!

– Это одно из моих любимых развлечений. Я не хочу ссориться с тобой, Ди.

В глазах у Пибоди снова защипало. Он никогда не называл ее Ди. Она плотно сжала губы, боясь расплакаться, и отвернулась со свирепым выраже­нием лица, которое сделало бы честь ее лейтенанту. Только полежав так с минуту, Пибоди вдруг сообразила, что заметила нечто необычное. Она резко села и уставилась на Макнаба.

– Ты чешешь руку!

– Что? – Проследив за ее взглядом, Макнаб увидел, что машинально чешет правую руку. Он за­стыл, чувствуя, что его сердце вот-вот остановит­ся. – Господи, она чешется! Как будто под кожей целая пачка иголок!

– Значит, чувствительность возвращается! – Пибоди спрыгнула с кровати и опустилась на коле­ни возле него. – А нога? Ты там что-нибудь чувст­вуешь?

– Да, да! – Зуд становился все сильнее. – Поче­ши мне бедро! Я не могу до него дотянуться.

– Я позову Соммерсета…

– Если перестанешь чесать, я тебя убью!

– Ты можешь шевелить пальцами на руке или на ноге?

– Не знаю. – Макнаб попытался отвлечься от невыносимого зуда в бедре, которое словно колола тысяча раскаленных игл. – Вряд ли.

– А это ты чувствуешь? – Пибоди прижала большой палец к его бедру, и ей показалось, что мышца дрогнула.

– Да! – Макнаб с трудом сдерживал захлесты­вающую его волну эмоций. – Почему бы тебе не передвинуть руку на несколько дюймов влево? От­влеки меня, пока я не начал вопить от этого чертова зуда.

– Еще чего! Член у тебя не отнялся.

Слеза потекла по щеке Пибоди и упала на руку Макнаба. Он никогда не испытывал более приятно­го чувства, чем ощущение этой горячей влаги на пробуждающейся руке.

– Я люблю тебя, Пибоди.

Она с удивлением посмотрела на него.

– Слушай, не сходи с ума…

– Я люблю тебя, – повторил Макнаб и положил здоровую руку на ее щеку. – Я думал, что уже упус­тил шанс сказать тебе это, и не собираюсь риско­вать упустить его снова. Не говори ничего, ладно? Просто подумай о моих словах.

Пибоди облизнула губы.

– Я должна вызвать Соммерсета. Может быть, он… что-нибудь сделает. – У нее дрожали колени. Повернувшись, она больно ударилась ногой о край кровати. – Черт!

Пибоди заковыляла к аппарату внутренней свя­зи. Макнаб чесал зудящую руку и усмехался ей вслед.

* * *