Приговоренные ко тьме

– Как могла простая монахиня оскорбить и уничтожить сиятельного герцога?

– Она… она прокляла меня!

– О, это уже серьезнее, но она умерла, и теперь только Господь может смилостивиться над вами и снять проклятие. Только он и никто иной. Следовательно, вам необходимо покаяться и просить Господа об очищении, а вы тем временем что делаете?

Альберих, как человек, только что вышедший из-под гипноза, оглядел меч, а затем все, что было раскидано вокруг него. Он бросил меч на землю и нашел в себе силы перекреститься.

– Вот так-то лучше, сын мой. Оставим же монашкам несчастную Агельтруду и прогуляемся вдоль стен этого славного монастыря. Вам это будет только на пользу.

Альберих согласно кивнул, и они вдвоем, герцог с низложенным из сана епископом, неторопливо побрели по небольшой тропинке между живописно растущими пиниями.

– Мессер Альберих, вы прославились на все италийские земли как не знающий страха воин и хитрый, расчетливый человек. Не поддавайтесь же подобным эмоциям и впредь. Пример покойного папы Стефана говорит о том, как можно легко в минуту необузданного гнева растерять годами и по крупицам собираемое уважение людей.

Альберих молчал.

– К тому же, насколько я наблюдал за событиями последнего времени, скорее у Агельтруды были основания считать себя пострадавшей. Признаться, я восхищен, как жестоко и умно вы… расправились с семьей Гвидонидов.

Альберих остановился и недобро поглядел на Сергия. Тот, взяв его за руку, увлек за собой и невозмутимо продолжил:

– О нет, мессер Альберих, я не склонен афишировать свои наблюдения. Тем более, что это только наблюдения и выводы, которые я извлек, анализируя всю цепочку событий. Я еще склонен думать, что смерть императора Ламберта действительно могла быть следствием несчастного случая или мести его ближайшего друга. Но вот последовавшее затем убийство Гвидо и скорое пострижение герцогини Агельтруды, несомненно, дело ваших рук.

– Чего вы хотите и на что вы рассчитываете, излагая мне все это?

– Прежде всего, это не шантаж и не обвинение, мессер Альберих. В наше неспокойное время люди вынуждены всеми доступными способами отвоевывать свое место под солнцем. Не скрою, я изучал вас, Альберих, и понял, что имею дело с решительным и честолюбивым человеком.

Альберих не ответил, и Сергий продолжал:

– Любой другой, но не вы, Альберих, остановился бы, получив в свое распоряжение герцогство Сполето. Любой, но не вы. Не такого вы склада человек. Вы и ваш друг, мессер Теофилакт, граф Тусколо, никогда не остановитесь в своем восхождении вверх. Но что вы можете предпринять теперь?

– Допустим, я не знаю и пока что не задумывался. А что, у вас есть предложение?

– Да, несомненно, у меня есть, есть для вас предложение. Ваши блестящие победы, Альберих, в прошлом, люди, стоящие выше вас, более не допустят вашего продвижения. Им не нужен амбициозный и строптивый вассал. Но я вас и опять-таки вашего друга Теофилакта нахожу заслуживающими более высокого положения, чем те лживые, изнеженные и высокомерные синьоры, которых Провидение ехидно сделало хозяевами здешних земель.

– Вы имеете в виду графа Тосканского? Странно слышать, тосканцы столько лет прятали вас от гнева папы.

– И держали меня как своего карманного диакона, а также, хуже того, как потенциального заложника, которого можно было всегда обменять на какую-нибудь папскую подачку. О, я испытываю странное чувство благодарности к приютившему меня Адальберту!

– А не связано ли это с тем, что граф Адальберт предпочел в будущем сделать ставку на кардинала Христофора, а не на того, кто непосредственно участвовал в Трупном синоде?

Сергий ухмыльнулся.

– Ну вот, узнаю знакомого мне Альбериха и рад приветствовать его. И что из того, что вы, наверное, правы? Вы также правы и относительно Адальберта – он, действительно, один из тех, к счастью, весьма немногих, кто стоит на вашем пути. И без меня вам его не одолеть, и над ним и ему подобным не возвыситься.

– Чем же вы можете мне помочь? И чем могу помочь я?

Сергий усмехнулся, привычно сощурив близорукие глаза.

– Все дороги, Альберих, ведут, как известно, в Рим. В том числе и та, которая приводит к папской тиаре, в том числе и та, которая приводит к королевским коронам. И вместе мы сможем сделать то, чего не сможем поодиночке. Почему бы нам не начать с первой?

Эпизод 13. 1655-й год с даты основания Рима, 15-й год правления базилевса Льва Мудрого, 1-й год правления императора Запада Людовика Прованского

(июль 901 года от Рождества Христова)