Приговоренный

– Куда?! Михал Александрыч, да мы были там еще до полуночи! В ущелье все размыло, дороги нет, асфальта не видно, только грязь. Застрянем сами! Еще погибнем под селем, если снова пойдет. Надо ждать утра.

– Почему не было доклада?

– Так я Старыгину доложил. Он нас туда и отправил, майор.

– Старыгину?! Почему в обход оперативного штаба?

– Не могу знать, спроси у полковника, Михал Александрыч.

Михаил беззвучно выругался, шевеля одними губами. Рассохин знал, что именно так сейчас и происходит, хоть и не видел бывшего командира.

– Рассохин, как оцениваешь, есть вариант проехать на гору?

– Никак не оцениваю. Туда только на вездеходе, Миш, или на тяжелом джипе, как у Арутюнова. – Капитан понял, что буря пронеслась мимо.

– Ладно! – Майору надо было действовать. – Следите за дорогой, если кто обратно поедет – тормозите и без меня не отпускайте.

Михаил инстинктивно пошел к стене. Десять шагов вдоль окна… десять обратно…

Ждать больше было невозможно! Большой гостиничный номер стал настолько маленьким, что Оля буквально билась об стены и входную дверь, пытаясь подсознательно пробить замкнутое пространство и оказаться там, куда ей теперь было нельзя…

У них с Лебедевым был странный секс… А вообще, был ли это секс? Суета энергетически заряженных людей в постели с хрустящими простынями и неудобной огромной подушкой больше походила на допрос с пристрастием.

Он хотел от нее ответов. Она хотела от него обещаний. Как обвиняемый на «стрелке» с прокурором перед передачей дела в суд…

В итоге все закончилось в ее пользу. Вернее, в пользу Максима. В общем, она совсем запуталась…

Он согласился сделать все, как было запланировано. Она отказалась от участия по его требованию. И теперь сидела в своем номере, пытаясь найти выход из созданной ею самой западни.

«А если что-то пойдет не так? Если они сорвутся? Что тогда? Что с ним будет?»

Ольге надо было быть там… Но как? Если они достигли соглашения!

Передвигаться по темному номеру было несложно. За несколько часов Ольга полностью, в мельчайших подробностях изучила все повороты и углы как самих стен и дверных проемов, так и недорогой дощатой мебели. Но свет, который сильно раздражал отражениями в многочисленных зеркалах, все-таки был нужен психологу. Иначе она видела тени – свои и не только – в разных углах комнаты. А про глухой угол в коридоре перед входной дверью даже думать не хотелось.

«Снова как в детстве… В мамином доме!» – Оля с ужасом вспомнила страх, живший в ее забитой испуганной матери и передававшийся ей каждый день с наступлением темноты.

Они жили в старом, вросшем в землю домике, доставшемся еще от бабушки и дедушки, рано ушедших из жизни. Мазанка с покосившимися дверями и окнами объединяла под своей крышей всего две комнатки, по пятнадцать метров каждая, и большую кухню-веранду с тремя остекленными стенами.

Туалета и водопровода не было. Вернее, он был – во дворе, как и у всех жителей Апшеронска в семидесятые годы прошлого столетия. И идти до него темной кубанской ночью было всего метров десять. Но эти метры были для маленькой Оли огромной и страшной дорогой между жизнью и смертью. Ведь ее так боялась мама! И со временем Оля поняла почему!

Именно на этой дороге длиной в несколько метров ее поймал сильный коренастый человек с черным чулком на голове. Поймал и изнасиловал, зажав рот сорванным с веревки бельем.

На следующий день в милиции маме сказали, что на нее напал сам Фантомас – маньяк, больше года удерживающий в страхе всю округу. Как будто это и так не было понятно…

А через два месяца знакомая акушерка предложила маме избавиться от нежеланного плода, то есть от Оленьки. Чтобы не жить в позоре… Пообещала сделать все чисто и без последствий. Но молодая женщина отказалась. И через семь месяцев на свет появилась Оля. Та, которую позже злые дети обзовут «Фантомасихой». И вычеркнут детство из ее жизни навсегда!

Ольга Майорова, психолог-криминалист из самой Москвы, сильная и утонченная женщина, смогла избавиться от страхов прошлого. Она не боялась ничего – даже повтора самой ужасной ночи в своей жизни. Той, когда ей довелось попасть в лапы другого насильника, оглушившего ее, восемнадцатилетнюю девчонку, неподалеку от озера и измывавшегося над ней ровно столько, сколько действовали на него пары дешевого алкоголя.

Но был один страх, избавиться от которого ей не удавалось никак…

Изо дня в день, оставаясь одна в темном помещении, она представляла себе испуганные глаза матери, трясущимися руками подпиравшей табуретами и пустыми кастрюлями входную дверь в их мазанку. На вопрос малолетней дочери – зачем, мама? – бедная женщина тихо лопотала:

– Ломиться будет, Оленька, тазик с кастрюлькой упадут, пошумят, мы и проснемся. Может, и убережемся тогда.

…и клала под подушку огромный кухонный нож.

Ольга боялась темноты. Она щелкнула выключателем в коридоре и разрушила мир страха вокруг себя и своей мамы.