Приговоренный к изгнанию

С другого фланга навстречу Рику двигался взбесившийся Нокс, окруженный четырьмя фантомами, Его аура пылала, посох сверкал в руках, а следом за ним уже тянулась небольшая армия мертвецов. Некоторые из них были с разможженными молотом Джабира головами. Отвлекшись на Нокса, Рик едва не пропустил удар копейщика, но вовремя уклонился, а Рут метнула в ответ свой природный луч. Если немногим раньше концентрация магических щитов у враждующей стороны была почти такой же плотной, как защитная оболочка Микаэля, то сейчас она ослабла. Луч дотянулся до шеи противника, прошив ее насквозь. И Рик снова бросился в бой. Любимое оружие с жадностью вонзалось в живую плоть, глядя на мир неумолимым рубиновым глазом. Столкнув попавшегося на пути воина наземь, Рик бросился к инквизитору. Длинный меч давал ему преимущество. Взмах – и рука врага, которой тот пытался совершить начертание поддержания щитов, отлетела в сторону, отрубленная вместе с плечом. Алая кровь хлынула на черную мантию. Второй удар рассек ему грудь. Рику начало сводить мышцы, на удержание щитов не хватало концентрации...

Совсем поблизости взревел Джабир, и от его демонического вопля у Рика заложило уши. Или, может, это случилось не из-за крика?..

В глазах у Рика потемнело. Схватившись пятерней за гриву, он с трудом усидел верхом – и внезапно туман рассеялся.

В ослепительно-золотом круге лежали мертвецы. Одного из них сейчас пожирала горгулья, другого – черная тень, похожая на спрута. Последнего живого рыцаря добивали четверо поднятых трупов. Чтобы ускорить победу, Джабир, рогатый и красный, ударил рыцаря искажением. Парализованный заклинанием, воин замер, в то время как на него с четырех сторон набросились мертвецы, у одного из которых не было головы. За завершением боя наблюдал Бруно, успокаивая разгоряченного коня, и Нокс, вокруг которого все еще пылала аура гнева.

Тяжело дыша, Рик обернулся на Берту с Клыкастым: девушка как раз отняла ладони от земли, и золотой круг погас. Бородач помахал ему рукой, и Рик тоже взмахнул в ответ.

А он переживал, что отряду будет очень тяжко справиться из-за того, что он не в состоянии биться в полную силу. И вот они стоят посреди мертвого поля – и ни одного раненого. И каждый из его воинов был бы способен и дальше продолжать сражение – ну, или почти каждый...

Они справились бы и вовсе без Рика.

Улыбнувшись своему открытию, он дождался, пока Берта с Клыкастым подъедут поближе, и тогда отряд двинулся на север.

Вечерние сумерки густели буквально на глазах, но даже в полумраке Рик с легкостью мог разглядеть кислое выражение физиономии Клыкастого.

– Эй, ты в порядке? – спросил он, пуская своего коня бок о бок с лошадью одноглазого.

Тот как-то странно дернул плечами – и промолчал.

– Выкладывай, говорю, – не унимался Рик.

Клыкастый покачал головой.

– Да выкладывать-то нечего, все и так видать, – пробубнил он. – Ты у нас – легенда. У Берты аспект редкий, и она вон как им овладела! Ее мертвяки теперь не хуже Ноксовских фантомов! Нокс – мощный мужик, бывший пламенеющий рыцарь. Бруно – зверинец ходячий, а демон твой вообще – демон!..

Рик понимал, к чему он клонит. Но молчал, давая тому возможность высказаться.

– И только я – как прореха на рубахе, – со злом закончил Клыкастый. – Я ведь помню тебя еще слабым щуренком, командир! А сейчас во время боя... Поглядел на вас, на себя... Да как так-то?..

– Это ты мне рассказываешь? – усмехнулся Рик. – Я вот в таком состоянии уже не первый месяц. Голыми руками низших душил, а тут вдруг заклинание сотворить не могу: как так-то? Но – ничего... Клыкастый снова покачал головой.

– Ты-то все себе вернешь, командир. И вернешь, и сверху добавишь...

Рик кивнул.

– И ты добавишь. Каждому плоду – свой срок. Давай доберемся до Шадра – и я тебя отдельно потренирую. Посмотрим, что получится. Идет?

– Идет, – невесело отозвался Клыкастый.

– Кончай уже кислиться, – с укором сказал ему Рик. – Прорвемся!

И тут из-за спины донесся голос Джабира. Он негромко запел какую-то протяжную песню на шадрском. Его голос звучал приятно и бархатно, с легкостью перекатываясь от верхних нот к нижним.

Клыкастый удивленно обернулся. Джабир, казалось, никого не замечал вокруг, он просто пел свою песню, поглядывая на черные тени деревьев, и это действительно было красиво.

– О чем хоть песня-то? – тихо спросил Клыкастый у Рика.

– О том, что преданное сердце дороже любых сокровищ пустыни, – ответил тот с многозначительной улыбкой.

И Клыкастый смущенно опустил голову, вслушиваясь в переливы непривычных звуков.

***