Приговоренный к изгнанию

Печать Альтаргана была видна даже на ночном небе – она мерцала и поблескивала, и простой люд без конца обсуждал ее появление. Одни говорили, что Альтарган Алрик восстал из мертвых и явился со своими демонами, чтобы пожрать всех людей, и эта печать – знак устрашения. Другие, более осведомленные, усмехались – мол, Альтарганство Совета, видать, настолько постыдно, что последний избранный по всем правилам Защитник сбежал из чертогов предков в мир живых, чтобы это исправить. Третьи рассуждали, что же теперь будет, и оспорит ли кто-нибудь из ныне живущих заявленное право Проклятого.

Но были и те, кто, покачивая головой, шептались между собой, что в судебных поединках преступники не побеждают. И коль свет в том бою был на стороне Алрика, так может, он и не Проклятый вовсе? Но говорить такое в голос опасались. Как и возникшую неведомо откуда сплетню, что якобы найденное тело первого советника императора было красным и уродливым, как у демона.

Той ночью в Совете будили древних, а в замке императора – рубили головы молодым стражникам, которые без должных предосторожностей доставили тело Микаэля. Император лично наблюдал за казнью, стискивая ладонью рукоять своего меча, но никакого облегчения созерцание десяти трупов так и не принесло.

Эйон узнал о случившемся уже в Море Призраков. Когда в небе вспыхнули два столпа света, оповещающие о поединке, он поднялся на палубу и пристально следил за их свечением до тех пор, пока вторая печать не погасла, и на небе не остался только вензель Алрика. И тогда Эйон одобрительно улыбнулся грустной улыбкой, кивнул своим мыслям. Да, все правильно. Кто же еще может быть истинным Альтарганом, если не Рик? И даже сейчас, держа на поясе нож, предназначенный вонзиться тому в спину, Эйон чувствовал гордость за друга.

Узкий длинный корабль скользил по темно-зеленым волнам, ветер трепал длинные волосы эльфа и тонкую одежду – а он все смотрел вверх...

Он бы хотел, чтобы это море стало бескрайним. Потому что когда придет час сойти на берег, друг превратится во врага.

И лишь один человек улыбнулся печати широкой улыбкой, как старому другу: это был Тано. Закованный в имперскую броню, он вместе с группой других воинов выдвинулся по какому-то особому заданию императора, на восток от Кордии, где сейчас бесновался Ингвар.

Глава 16. Стерегущие. Часть 1

Две толстые свечи из человеческого жира, расставленные у корней старого развесистого дуба, тускло теплились, вздрагивая от дыхания ночного ветра. Сухие ветви гиганта натужно поскрипывали, а живые сердито шелестели и иногда сбрасывали вниз запечатанные в коричневую кожуру желуди. Опустившись перед деревом на колени, Иса вытащила из своего мешка узкий длинный нож и красноклювку со связанными лапами — испуганная пичуга, вытянув шею, забила крыльями, затрепыхалась в ее руках. Девушка бережно прижала птичку к груди, коснулась губами ее теплой, покрытой гладкими черными перьями спинке. Потом положила красноклювку наземь перед свечами и отрезала красноклювке голову. Приподняв тщедушную тушку за лапки одной рукой, Иса подставила ладонь под обрубок, собирая кровь. Потом вернула жертву под корни дуба и медленным, ласкающим движением размазала собранную кровь по шершавому стволу. От очередного порыва ветра дерево громко зашелестело, будто в ответ на ее прикосновение.

– Прими в жертву птицу, летящую в небесах!.. — торжественно проговорила Иса, и вытащила из своего мешка обмотанного веревкой зайца. Поцеловав его дергающееся тельце, девушка положила его рядом с красноклювкой и твердой рукой перерезала ему горло.

– Прими в жертву зверя, бегающего по земле!

Она снова размазала кровь по стволу. Влажный темный след на стволе засветился призрачным желтоватым свечением, которое передалось руке Исы и медленно зажгло все ее тело. Последней жертвой стала полевая мышь, которую девушка вытащила из глиняного горшка.

– Прими в жертву тварь, живущую под землей!

Крови в мышке было мало, но Иса терпеливо выжала тушку себе в ладонь, и, коснувшись кровавого пятна на коре, тщательно втерла собранные капли в ствол.

Мерцание пятна усилилось, свет яркими прожилками растекся по всему стволу и протянулся по выступающим из-под земли корням. Теперь оставалось последнее.

Иса достала из мешка небольшой нож – тот самый, что она украла. Потом поднялась на ноги и сбросила с себя сорочку. На груди, животе, руках и бедрах виднелись свежие царапины. Ее худое обнаженное тело возбужденно дрожало, словно в ожидании ласки. Сам клинок Ису не интересовал – он был полон энергии чужой крови, и потому она не стала вынимать его из ножен. А вот рукоять, все еще помнившая тепло касавшейся ее руки – совсем другое дело. Она поднесла рукоять к губам, жадно и по-звериному втягивая в себя аромат энергии владельца ножа. И начала шептать заклинание. Волна усилившейся дрожи прошла по ее телу, и ведьма прильнула к меченому кровью стволу, обняла его руками, вжалась в него всем своим телом, пачкаясь в крови жертв и царапая нежную грудь.