Приговоренный к изгнанию

Cразу за воротами начинался большой рынок: прямо у дороги стояли прилавки, торговцы, и охотники шумно ругались, прицениваясь и торгуясь, несмотря на неурочный час. После вечернего ливня было очень свежо, затянутое тучами небо обещало чуть позже продолжение, но никого здесь это не смущало. Тусклые масляные фонари делали рынок желтым и жизнерадостным, где-то вдали заливались яростным лаем собаки. Молодой парень в грубо залатанном кожаном доспехе потрясал перед лицом скупщика гладкими блестящими беличьими шкурками. Рядом с ним двое местных спорили, когда закончится война с демонами и к добру или к худу появилось в небе имя Алрика Проклятого. Чуть дальше сапожник весело и с огоньком расхваливал свой товар, прямо за ним, подперев голову рукой, у прилавка дремал булочник, которого ничуть не смущал шум и гвалт вокруг. А на перекрестке, где единственная мощеная дорога брала резко вправо на Соборную площадь, под звонкие ритмичные удары тамбурина и задорные звуки флейты танцевала темноволосая красавица в платье, сшитом из пестрых лоскутков. Тамбурин звенел у нее в руках, а на флейте подыгрывал карлик в смешном балахоне. За танцем девушки наблюдали несколько охотников, двое мужчин в цирковом трико и хорошенькая девочка в кукольном розовом платье и с пышным бантом в волосах. Позади всей компании стояли две крытые повозки, украшенные треугольными флажками и разрисованные улыбающимися рожицами. Это не было выступлением: девушка танцевала для себя, с огоньком, шустро мелькая босыми стройными ножками с черными от дорожной грязи пятками. Клыкастый довольно присвистнул, и это получилось так громко, что танцовщица услышала, задорно тряхнула волосами и воскликнула:

— Чего зря таращишься? Монетку подари!

И тут несколько блестящих кругляшков упали ей под босые ножки: это был Бруно. Красавица с улыбкой отвесила шуточный поклон, подобрала награду и крикнула со смехом:

– А тебе, красавчик, я бы и сама доплатила!

Из груди Клыкастого вырвался мучительный вздох.

— Слышь, командир, отпусти на пару часов? – понизив голос, попросил он. – Невмоготу мне. К девкам хочу, аж ломит все.

Рик с усмешкой головой покачал.

– Вот даешь...

– А чегой-то только тебя? – обиженно фыркнул Бруно. — Остальные, знаешь, тоже не каменные.

— Шут с вами, -- сдался Рик. – Только так: сначала закупимся, потом постоялый двор найдем – и валите кому куда надо. Но к рассвету чтобы все были на месте, проспавшиеся и собранные. Ясно?

Вернувшись к самому въезду, они еще раз внимательно осмотрели товары, и хорошенько набили дорожные мешки припасами. Потом Рик заставил каждого выбрать себе плащ на меху, уверив, что ночи в Шадре даже летом холодные. Покончив со сборами, отряд свернул на грунтовую дорогу, и конские копыта влажно зачавкали по грязи. Справа и слева тянулись неопрятные покосившиеся холупы, но зато во дворах слышался смех и голоса: Венато жил по каким-то своим часам, и в своем собственном мире. Ночь, война, дурная погода его не касались. Увидев первую попавшуюся таверну, все единогласно решили остановиться в ней. У хозяина свободной осталась только одна комната, но из кухни пахло так божественно, а драгоценное время утекало так быстро, что места на конюшне устроили всех. Ужинать Берта отказалась: у девушки глаза слипались на ходу, и она отправилась наверх. А Рик уселся за один из столов в харчевне. Смахнув рукавом хлебные крошки из-под локтей, заказал себе пива и мяса с жареным луком и пряностями. В середине маленькой харчевни стоял большой стол с лавками, где сейчас шумно что-то обсуждали четверо пьяных гостей с таким же пьяным бардом, за спиной у которого на широком ремешке висела лютня. Возле окон и по углам ютились отдельные крошечные столики. За стойкой суетился плотный улыбчивый хозяин, разливая вино по кувшинам.

Весь отряд куда-то испарился, кроме Нокса, устроившегося с вином и свиными ребрами подальше от говорливой компании, в углу за отдельным столом. Подсаживаться к нему Рик не стал: нужно было кое-что выяснить.

Он уже давно понял, что все запечатанные в нем души на самом деле никуда не пропали. Просто они почему-то словно заблудились, и теперь постепенно возвращались обратно. Причем все, кроме Рут, вернулись к нему в острые моменты во время сражений. Очевидно, это не могло быть совпадением. И Рик принялся расспрашивать каждую из них по отдельности со всеми подробностями, но чем больше спрашивал, тем меньше понимал. Рут услышала в темноте его голос и потянулась за ним, другие начинали видеть свет или просто просыпались, ощущая непреодолимое притяжение, следуя которому, наконец, дотягивались до сознания Рика.

Он заказал себе вторую кружку и обратился к Вальду.

«Ты у нас мастер анализировать. Может, подскажешь что-нибудь? Как мне вернуть их всех? Я не могу ждать полсотни лет, пока они сами соберутся!»