Приёмыши революции (СИ)

Разумеется, проще было найти такой орган, такое сообщество, такой город и такой дом, где это заявление не вызвало бы бурю, и разумеется, возмущение и неприятие было с обеих сторон - и японского командования, считающего надобным гордо отмести этот идиотический дружеский жест, и русского населения, морально не готового прощать агрессоров и привечать их на захваченной ими земле, однако к Ольге, объяснявшей, что дальнейшее ведение военных действий самоубийственно и может привести только к катастрофе, начало присоединяться всё больше голосов. Правда была в том, что обескровленному гражданской войной народу мир был нужен как воздух, и это предложение - не большие позор и унижение, чем тот режим, при котором до сих пор приходилось существовать ДВР, идя на несовместимые с гордостью и совестью уступки, и правда была в том, что если Япония не примет таких условий - то этого не поймут многие, в том числе её собственный народ. Ольга напоминала русской стороне, что целью должна быть борьба за свободу, а не борьба против японцев, что недопустима - лояльность к буржуазии какой бы то ни было страны, а к простому народу дружба и солидарность необходимы, и это может быть первым шагом к тому, и давала понять японской стороне, что в случае продолжения конфликта и намерения захватить желаемое силой они победить, разумеется, могут, но победа эта совершенно точно не будет для них лёгкой, а главное - будет непродолжительной, ибо тогда им следует ждать справедливой мести от Советской России, а вот на поддержку других государств, даже такую сомнительную, как есть сейчас, вряд ли придётся рассчитывать в том случае, если позиции Японии здесь станут неприятно значительны для этих стран. Есть легенда, что в неком городе, когда Ольга выступала перед смешанной аудиторией, некий японский генерал, выразив откровенное пренебрежение дочери посредственного и жалкого правителя, заявил, что отныне и навек Япония не отступит от своих интересов на этой земле и завтра их кулак, сжимающийся на горле русского сопротивления, будет только крепче. Ольга, стоявшая в этот момент с ним лицом к лицу, выхватила его меч и вонзила ему в грудь со словами, что предсказатель из него довольно плохой. Подтверждений этой истории нет, но видимо, именно с этой историей связано изображение Ольги в платье, забрызганном пятнами крови. По другой версии, это отражает другую, уже более достоверную легенду о её участии в бою с белогвардейским отрядом, где отряд Сато выступал на стороне красноармейских частей. 14 мая во Владивостоке состоялся митинг японцев, проживающих в Приморье, с протестом против политики интервенции и требованием принятия «братского и человеколюбивого жеста советской стороны», волна протестов прокатилась и в самой Японии. Поддержки от белогвардейских войск всё больше ожидать не приходилось, их всё больше теснила народно-добровольческая армия ДВР, плюс к тому участились столкновения с американскими войсками, почуявшими ослабление позиций Японии и немало встревоженными вероятностью мирного договора японской стороны с советской, и солдаты всё чаще почти открыто говорили своим командирам, что они, конечно, любят Японию и готовы умереть за неё, но как-нибудь не в ближайшее время и не в таких обстоятельствах. В конце концов, к тому времени, как японская сторона, осознав, что как-то из всё более неблагоприятно складывающейся ситуации выходить надо, и желательно - максимально благовидно, послала стороне ДВР предложение о возобновлении мирных переговоров, и сторона ДВР приняла это предложение, оговорив сразу условие присутствия на конференции представителя РСФСР, и Япония это предложение приняла, получилось, что против предложения бывшей великой княжны по сути мало кто уже возражает так уж яростно и настойчиво, и даже вечно всем недовольные эсеры молчали - но они, верно, потому, что громче всех же настаивали, что без иностранного промышленного капитала ДВР не выжить.