Приёмыши революции (СИ)

Никак не ожидали они такого скорого удовлетворения их просьбы. Сразу по пробуждении им было объявлено, что сегодня будет для них отслужена обедница, что за священником уже послали и он в скором времени должен быть.

Батюшка был тот же, что приходил в первый раз, и один этот факт, кажется, был воспринят семейством с большим воодушевлением - не по причине даже самой личности священнослужителя, а потому, что несомненно отрадным было видеть ещё одно лицо знакомым, лицо не охранника-надзирателя при том, а лицо дружественное, спешащее с самой важной и ценной в настоящий момент помощью. Некое ощущение постоянства в зыбкости их положения, и несомненная радость в надежде получать и впредь столь необходимое…

«Это заставляет задуматься, - размышлял Алексей, в то время, когда священник с диаконом совершали все необходимые приготовления, - ценили ли мы радость участия в церковных службах в то время, когда она была нам невозбранно доступна, так, как полагается… Быть может, это хороший урок христианского смирения. Правильно ли тут роптать? Первые христиане были лишены церквей и самой возможности открыто собираться и молиться, но были ближе к Господу, чем мы, и были в веках прославлены… Легко почитать себя исполняющим заповеди божьи, когда всё у тебя к тому есть, но легче на деле впасть в гордыню и полагать, что одна только молитва пастыря, одно только стояние в храме божьем тебя спасает… Только в испытаниях возможно проверить, действительно ли мы способны исполнять заповедь - молиться о ненавидящих и обидящих, благословлять проклинающих…»

И вспомнилась, конечно, последняя исповедь, когда он каялся в обиде - на мятежников ли, на отца или на жизнь в целом, что не быть ему теперь государем. Хотя ведь наивные детские мечты самой жизнью легко могли перечеркнуться, и сам он не раз признавал это…

Когда батюшка направился к Алексею, чтобы он так же приложился к кресту, Ольга подняла взгляд и увидела в дверном проёме Юровского. «Что он здесь делает? - подумала она с неудовольствием, - в самом деле полагает, что даже священник может оказать нам какую-то недозволенную помощь? Если только и помощь духовная не стала уже недозволенной… Однако же, будто недостаточно для надзора обычной охраны…»

Ближе всех к нему оказались мать и Мария, их он и подозвал, проговорив им что-то шёпотом, одними губами. Верно, думала Ольга сперва, опять выговаривает за что-то - но странно, потому что выговаривал он обычно громко, во всеуслышание - но лица матери и сестры были после этого не гневны или раздосадованы, а выражали скорее растерянность…

- Ну, о чём это он с вами говорил? - сразу же, как они вышли в сад, вцепилась в сестру Анастасия.

- Не поверишь! Сегодня вечером, вместо отбытия ко сну, всем нам велено собраться у нас в комнате, для какого-то серьёзного разговора.

- Однако же… Вероятно, будет какой-нибудь здоровский разнос…

- Вот и я так думаю. Ты ничего за последнее время не натворила?

- А чего как что, так сразу я? А может, они нам окончательное решение по нашей дальнейшей судьбе объявить собираются?

- Тоже вероятно…

Мария ласково коснулась тихо покачивающейся, ещё в каплях ночного дождя, грозди сирени с тугими зелёными семечками.

- Глянь-ка, - прошептала, - Тополь наш выполз на солнышке погреться… Жаль, Ольга с маменькой осталась, сейчас вот увидела бы, что никакой он не вампир… Вот мне кажется, правда, Тополь - ему не очень подходит… Может, Кипарис?

- Нее, тоже не про него… Звучит как-то… прихотливо и несерьёзно.

С лёгких языков Марии и Ольги «древесные» прозвища получили почти все, кого они более-менее успели изучить. Медведев - Дуб, Юровский - Вяз, только вот по поводу Никольского всё никак определиться не могли.

- Анчар, - заявила подошедшая сзади Татьяна, - авторитетно заявляю.

14-15 июля, ночь с воскресенья на понедельник

- Всё же я думаю, это не слишком разумно, - Аликс, уже занёсшая ногу над порогом, остановилась, - нет, совершенно не разумно. Тем более, что он только уснул.

- Маменька, - покачала головой Мария, - позвольте не согласиться. Если они сказали - собрать всех, значит, следует собрать всех. Вы же не хотите, чтоб они снова злились, и повод им дали мы сами? Тем более, что вовсе он не спит.

- Как это? - ошеломлённая мать забыла, что только что хотела возразить на первую часть ответа дочери.

Мария хотела было пояснить, что прекрасно способна увидеть, когда брат только притворился, что спит, чтобы успокоить родителей, но вовремя прикусила язык. И так брат, конечно, обидится на неё, что раскрыла его.

Как бы то ни было, Алексей не спал. Мать и сестра помогли ему пересесть в каталку и выкатили в соседнюю комнату, где уже собралась остальная семья.

Никольский явился через минуту. Всё такой же, длинный, худой, похожий на сухое дерево в своём наброшенном на плечи тёмном плаще, он нейтрально поздоровался со всеми и сел на стул напротив.