Приют контрабандиста

Я выдохлась и попробовала ползти на четвереньках. Быстро намяла колени. Вновь поднялась на корточки. Лаз сузился. Я подумала, что мы ошиблись проходом, но увидела, как Гаммер выпрямляется, и вздохнула с облегчением. Мы выбрались в соседний, не такой просторный, однако не менее бугристый зал. Прежде чем штурмовать его, присели отдохнуть и надели перчатки.

Вихра сказала, что мы попали в тектоническую трещину.

– Ты про эту нору? – уточнила я, повернувшись к лазу, через который мы только что протиснулись.

– Я про всю пещеру. Когда-то она была единой громадной трещиной в глубинах Кован Кая. Местами начались обрушения, и низ пещеры забился, а верх расширился. Получились отдельные залы и лабиринт из таких вот лазов. Потом сюда просочились всякие растворимые породы. Видишь?

Вихра посветила в сторону. Я ничего, кроме жутковатых, будто оплавленных стен, не различила.

– И там.

Вихра посветила на потолок, опускавшийся совсем низко и нависавший над нами пиками каменных сосулек.

– Сталактиты, – промолвил Гаммер.

– Да, – Вихра качнула головой. – Ещё пара веков, и эту тектоническую пещеру будет не отличить от карстовой.

Вихра выхватывала налобным фонарём новые натёчные образования, я же почувствовала, что не хочу вникать в их разновидности. И думать о том, что над нами громоздятся тысячи – или миллионы? – тонн горных пород, я тоже не хотела! Закрыла глаза и прислушалась к собственному дыханию. В итоге лишь напугала себя. На долю секунды представила, что все вокруг исчезнут и я останусь одна. Нет, я понимала, до чего мой страх глупый, но отдыхать предпочла с открытыми глазами. Для большей уверенности взяла Настю за руку. Так и сидела с ней, пока Вихра не позвала нас продолжить путь.

Второй зал мы преодолели чуточку быстрее, а следом забрались в галерею, которая то сужалась, то расширялась, грозилась оборваться непроходимым завалом, однако всякий раз уводила дальше.

Вихра по-прежнему отмечала ненужные нам отвороты, и я доверчиво кивала, когда она, указав в полумрак между глыбами, вдруг заявляла, что за ними начинается отделённая от основного маршрута нора. Иногда, поддавшись соблазну, Вихра уходила в такую нору, словно хотела лишний раз убедиться, что карта не обманывает и там действительно открыт полноценный проход.

Вернувшись из очередного ответвления, Вихра объявила краткий привал и заменила первые комплекты батареек. Налобники в последнее время светили слабо. От осмотра нор и прочих ненужных лазов Вихра отказалась. Не рассчитывала на столь длительное путешествие и опасалась, что вторые комплекты сядут быстрее, чем мы достигнем финала.

– Почему вторые? – спросила я. – Их же четыре.

– Нам ещё обратно идти.

– А если в конце многоножки – выход наружу?

– Мы этого не знаем. И рисковать не будем. Если что, в другой раз возьмём всего с запасом.

В другой раз?! Ну уж нет! Я надеялась найти сокровища с первой попытки. Постаралась не застревать и не отвлекаться на посторонние мысли. Если видела, что отстаю, бросалась вперёд. Часто билась головой о выступы низкого потолка. Настя и Гаммер тоже бились. Каска защищала голову, но удары болезненно отзывались в макушке. Мы так и шли, перекликаясь отрывистыми ударами металла о камень, и с завистью наблюдали за Вихрой. Она ловко уворачивалась от препятствий, будто с детства привыкла тут бегать и помнила каждый нависающий над нами бугор.

Преодолев зал, украшенный стройными натёчными столбами, мы выбрались в галерею с заметным током холодного воздуха. Я поглядывала на волнистый потолок, искала ветродуйные щели. Обнаружила колонию летучих мышей, которых поначалу приняла за сгустки плесени. Когда мы проходили под ними, я различила их светло-коричневую шубку, коротенькие ушки и сложенные к худенькому тельцу крылья. Обеспокоенные лучами света, две мышки сорвались с потолка – отлетели, затаились в укромной скальной складке и вновь задремали.

Вихра заверила нас, что они безвредные, но летучие мыши и без её слов меня совершенно не пугали. Наверное, я устала пугаться всего подряд. Да и просто порадовалась, встретив живых существ. С ними пещера уже не казалась мертвенной и зловещей. Правда, дальше мы набрели на впадину с неглубоким озерцом, усыпанным дохлыми мышками. Запах от озерца шёл тошнотворный, и мы поспешили проскочить в обход. Я теперь боялась наступить на крохотный и потому незаметный среди камней трупик, однако летучие мыши, живые или мёртвые, нам больше не попадались.

– Надо как-то назвать пещеру, – сказал Гаммер.

– Зачем? – спросила я.

– Нанесём её на карты, и сюда повалят туристы. Будут слушать, как четверо безумцев искали тут сокровища.

– Искали и нашли, – поправила Настя.

Я предложила назвать пещеру Ратсхоф. Настя порекомендовала не сдерживаться и заодно включить в название точный адрес «Почтовой станции» – с индексом и номером телефона, – раз уж я решила прорекламировать её подобным образом. Мы немножко поспорили, а следом озвучили и другие варианты.

– Пещера Смирнова.

– Много чести. Лучше Потайная.

– Пещера семинолов.

– Это почему?

– Потому что нас ведёт карта из «Оцеолы, вождя семинолов».