Приют мертвых

— Заткнись, кошелка! — пригрозил ей Чарли. — Быстро туда! — И указал на стену, где сгрудилось большинство ее клиентов.

— С какой стати? — возмутилась блондинка. — Кто вы такие?

К ней приблизился Кенни и приставил трубу к лицу.

— Мотай отсюда, пока я не ткнул тебе под брюхо!

— Отвяжись, подонок!

Кенни сделал выпад и жестоко ударил блондинку туда, откуда у нее ноги росли.

— Ой! — Блондинка осела на пол и, облившись кофе, принялась корчиться и извиваться.

— Я тебя предупреждал! — склонился над ней Кенни.

Она, свернувшись в клубок, завопила.

Кнут и Чарли, оценивая ситуацию, переглянулись: уж не собирается ли выведенный из себя парень проломить дерзкой мочалке череп?

— Заберите… деньги… — промычал Гектор, которому едва удавалось шевелить языком. Он вынул из кармана толстую грязную пачку банкнот.

— Закрой пасть! — потребовал Чарли, пряча деньги себе в карман и прикладывая его по голове битой. Затем повернулся к трем десяткам застывших в явном недоумении перед ним людей. — Кто сказал, что вы имеете право здесь играть? — Значимость своих слов он наглядно подчеркивал монотонными ударами по голове и лицу коротышки, которого продолжал крепко держать. — Играть вот с этим мешком дерьма? — Он прошелся туда-сюда, ощущая себя атлетом на мировом первенстве, но не мог решить, расквасить ли обо что-нибудь голову Гектора или от этого будет слишком много грязи? — Ну так как? — Среди игроков оказался сильный на вид латиноамериканец, у которого из-под ворота рубашки виднелась наколка. Он стоял рядом с дверью, и, судя по всему, его еще не пробрал страх. Кнут перехватил взгляд Чарли.

— Дверь, — проговорил он.

— Усек. — Чарли сделал шаг к мускулистому латиносу. — Что у тебя на уме, братан? — Он снова приложил бедолагу Гектора и, приподняв край рубашки, продемонстрировал рукоятку пистолета. — Видишь эту дверь, ублюдок? Все вон! И больше сюда ни ногой! Здесь играть запрещено!

Возникла короткая пауза: люди, видимо, опасались, что их грядущее освобождение может оказаться всего лишь злой шуткой.

Кенни щелкнул крышкой зажигалки «Зиппо» и помахал пламенем.

— Живо, пока мы не спалили дотла эту дыру!

Первым выскочил в темноту верзила-латиноамериканец. Остальные, оглядываясь на громил, последовали за ним. Их провожали пинками под задницы и ударами по плечам и спинам. Даже ведущая лотереи поползла к выходу, как раздавленная автомобилем собака. Вскоре помещение опустело, и стало слышно, как запускают моторы и машины с визгом срываются с места.

Чарли вздернул за шиворот Гектора, желая, очевидно, сказать ему прямо в лицо все, что о нем думает.

— Чтобы я тебя больше здесь не видел! Ясно? — Так и не дождавшись ответа, он кивнул Кенни. Брат извернулся и ударил трубой Гектора по животу. Чарли разжал руку, и несчастный рухнул на пол.

Затем Чарли, Кенни и Кнут неторопливо направились по коридору тем же путем, которым явились. Переступили через тело жилистого еще старика, но тот даже не пошевелился. Приблизились к машине. Чарли нажал кнопку автоматического замка на запасном ключе, и они забрались внутрь.

— Заедем-ка в бар, — предложил он.

Гектор слышал, как отъехала машина. Немного подождал и, перекатившись на спину, ощупал ребра, пропальпировал внутренние органы. Похоже, все цело. Он встал на четвереньки, сплюнул кровь и похожую на песок крошку, которая некогда была его зубами, и поднялся. Гектор вырос на улице и с детства привык к побоям. Он выглянул в коридор и в отчаянии замотал головой при виде лежащего в луже крови отца. Нечего было и думать о том, чтобы набирать «девять-один-один». Их бы всех заметили и выслали на историческую родину.

— Выходи, Чако, — позвал Гектор, открывая дверь в свою каморку. — Быстрее! — Мальчик вылез из-под длинного шкафа, где до этого прятался. Его глаза были расширены от ужаса, но он не проронил ни слова и последовал за Гектором, который поднял отца на руки и понес к машине.

«Проклятие! — думал он. — Пора обзаводиться оружием».

Глава семнадцатая

Дин Шлегель плакал в темноте своей комнаты, когда ему позвонили. В такое действительно плачевное состояние его привела водка в сочетании с перкосетом[15] — ведь насколько он мог помнить, он не плакал с самого раннего детства. И еще: в последнее время все шло совсем не так, как надо.

— Эй, Ди, чем занимаешься? Мы в баре, — сказал Кенни. Дин расслышал звон стаканов и музыку.

— Сижу дома, — ответил он.

— А мы выпиваем. Я, Чарли, Кнут и еще папа. Вали к нам.

Но Дин был не в настроении веселиться.

— Не знаю, Кен.

— Не ломайся, братан. Марк крутит музыку, а как он зажигает, ты сам знаешь.

В последнее время стоило Дину ступить за порог, как происходило нечто такое, что ему совершенно не нравилось, особенно с некоторых пор. Он чувствовал себя виноватым, главным образом из-за того старика, с которым обошелся так жестоко. Но запираться в комнате не выход — этим ничему не поможешь.

— Выберешь новую телку, а ту стерву выкинешь из головы.

— Давай не будем об этом.

— Как знаешь, мое дело предложить. Тогда нажрись — почувствуешь себя лучше. — Кенни повесил трубку.